Тут воюем, тут не воюем…
Кроме низкой скорости продвижения, местами нулевой, а то и вовсе отрицательной, проводимая российскими войсками спецоперация имеет еще одну характерную и весьма неприятную особенность. Это странная и трудно объяснимая с позиций военной логики избирательность действий.
Коротко эту особенность можно сформулировать так:
Тут — воюем, а тут — не воюем.
Наиболее показательны в этом плане нетронутые войной мосты через Днепр, по которым вот уже год непрерывно идет снабжение украинских войск в Донбассе и на всем юго-востоке.
Всего на Украине 20 мостов через Днепр. Из них 9 железнодорожных. Большая часть перевозок, особенно тяжелой техники, осуществляется именно по железной дороге. По всем правилам военной науки мосты и другая транспортная инфраструктура противника является приоритетной целью и уничтожается в первую очередь, как только представляется такая возможность.
Возможностей нанесения ударов по мостам было предостаточно. Несколько тысяч крылатых ракет — несколько десятков возможностей нанести массированный удар.
Сколько ракет было выпущено по трансформаторам — можно было все мосты уничтожить раз десять. Но за целый год этого так и не было сделано.
Некоторые говорят, что мосты — это сложная цель. Но эту цель даже не пытались поразить. Хотя точность крылатых ракет вполне позволяет попасть по мосту. Калибр и Х-101 относятся к высокоточному оружию, а мост — это крупная цель, намного крупнее многих зданий, по которым вполне успешно попадали и не раз.
За время спецоперации по различным целям было выпущено больше 3000 крылатых ракет Калибр и Х-101. Больше всего по трансформаторам. По мостам через Днепр — ни одной.
Если бы половину из потраченных за год ракет направили на мосты — по каждому пришлось бы от 100 до 200 ударов. Масса боевой части ракет Калибр и Х-101 — 500 и 900 килограмм соответственно. Значит на каждый мост пришлось бы от 50 до 200 тонн взрывчатки. Это в 2-10 раз больше, чем взорвалось на Крымском мосту.
Примечательно, что даже в ответ на подрыв Крымского моста российские войска не начали уничтожать мосты через Днепр. Вместо этого принялись уничтожать трансформаторы.
Это и есть странная избирательность в выборе целей.
По одним целям бьем, по другим — не бьем.
При этом удары по трансформаторам тоже носили очень странный выборочный характер.
Если цель ударов по трансформаторам состояла в том, чтобы обесточить железную дорогу — нужно было наносить удары по тяговым подстанциям, их не так уж много — 10-20 штук.
2000 ракет хватило бы, чтобы уничтожить все тяговые подстанции украинской железной дороги примерно 100 раз. Даже если бы их каждый день восстанавливали, что технически невозможно — можно было каждый день уничтожать их снова в течение трех месяцев подряд.
Если цель ударов по трансформаторам состояла в том, чтобы полностью развалить энергетику Украины — тогда следовало бить по ключевым подстанциям 750 кВ, передающим электроэнергию от АЭС в другие регионы Украины. Этих подстанций еще меньше, чем тяговых — всего несколько штук. И трансформаторы класса напряжения 750 кВ нигде в мире больше не применяются, их никто не выпускает и поэтому замены для них просто не существует.
Уничтожение ключевых подстанций 750 кВ и турбинных залов ТЭЦ/ТЭС привело бы к катастрофическим последствиям для всей украинской энергетики.
2000 ракет было достаточно, чтобы уничтожить и то и другое одновременно — и тяговые подстанции железной дороги, и ключевые трансформаторы 750 кВ. И турбинные залы большинства ТЭЦ и ТЭС. И еще остались бы ракеты на уничтожение мостов через Днепр.
Вместо этого, удары наносились по трансформаторам класса 350 кВ и ниже, вплоть до самых небольших, чуть ли не поселковых.
В результате, ракеты потрачены, а движение по железной дороге Украины так и не прекратилось. В отдельные дни были задержки, которые достигали 10 часов, но не более того. Сообщение не было прервано даже на неделю.
Интернет, связь, телевидение — тоже работает.
Все проблемы Украины от 2000 нанесенных ударов по трансформаторам свелись к веерным отключениям в домах простых граждан и на предприятиях в ноябре-декабре. Да и те уже почти прекратились.
И это практически никак не помешало ВСУ вести боевые действия. Потому что большая часть вооружения и военной техники идет из-за рубежа и продолжает поставляться как поставлялась.
Кстати, первые немецкие танки Леопард уже были замечены в пределах Донбасса. Значит и они благополучно доехали, никто их в пути не уничтожил. А это не гранатомет, который можно спрятать в багажник автомобиля. И даже не орудие, которое можно спрятать в гражданскую фуру.
Отсутствие продвижения российских войск в зоне СВО в ноябре, декабре, январе и феврале тоже доказывает, что удары по трансформаторам к существенному изменению ситуации на фронте не привели.
Зачем они вообще наносились и почему в качестве целей были выбраны не тяговые подстанции, не турбинные залы и не ключевые трансформаторы 750 кВ, а какие-то второстепенные цели — большой вопрос.
Еще один вопрос — почему не наносятся удары по областным управлениям СБУ, которые занимаются координацией нацформирований и карательных батальонов, планированием и организацией терактов и диверсий.
Управления СБУ — это хребет всего украинского национализма и терроризма. Если цель СВО заключается в денацификации Украины, то управления СБУ надо было уничтожать в первую очередь.
Если цель в освобождении Донбасса — опять же надо начинать с уничтожения управлений СБУ, потому что большинство подразделений ВСУ продолжает воевать лишь потому, что за спиной стоят заградотряды националистов. А этими отрядами управляет как раз СБУ.
После уничтожения управлений СБУ большая часть подразделений ВСУ просто бросила бы воевать, сдалась или разошлась по домам.
Координаты областных управлений СБУ известны, их всего десяток. Эффективность ракет Калибр и Х-101 для уничтожения административных зданий многократно доказана, удары уже наносились — и по казармам Яворовского полигона, и по Дому офицеров в Виннице, и по ряду других.
Известны также координаты военкоматов, где осуществляется мобилизация и комплектование команд для отправки в подразделения ВСУ, их тоже можно и нужно было уничтожить. Но этого не делалось и не делается.
То же самое можно сказать про поставки на Украину топлива, которые осуществляются из Польши, Румынии, Словакии и ряда других стран. Осуществляются морским путем и железной дорогой. Маршруты хорошо известны.
Часть топлива поставляется на Украину по зерновому коридору, действующему в рамках зерновой сделки. Поставляется, разгружается, грузится на железнодорожные составы и отправляется на фронт.
Зачем нужна зерновая сделка, догадаться нетрудно — из-за Турции, которая является важным партнером по организации параллельного импорта и последним шансом на то, что прием Швеции и Финляндии в НАТО будет отложен на неопределенный срок.
Но что мешает уничтожать железнодорожные узлы, через которые осуществляется транспортировка топлива? Ведь прибывшее в порт горючее не само собой заливается в баки военной техники на другом конце страны — оно транспортируется по железной дороге. Перевозить такие объемы автотранспортом слишком сложно и дорого. Основной маршрут — железнодорожный.
Уничтожить железнодорожные узлы в портах Украины можно было многократно. Но этого тоже не делается.
Вот и получается, что война идет наполовину и очень выборочно.
В Донбассе — война. За его пределами — нет.
В Донбассе воюем, за пределами Донбасса не воюем.
При этом война идет в основном с рядовым и младшим командным составом ВСУ и главным образом на передовой, в окопах и городах Донбасса.
Военная техника, в том числе западная, тоже уничтожается главным образом на передовой, на фронте, когда она уже доехала до места боевого применения.
Иногда, очень выборочно, уничтожаются отдельные составы с военной техникой и места ее сосредоточения в тылу, уничтожаются отдельные склады. Несколько раз наносились удары по штабам. Но это было редко и очень выборочно. В виде какого-то большого исключения.
Удары по трансформаторам тоже наносились со странной избирательностью, чтобы не разрушить энергетику Украины полностью, а только поморгать светом в домах простых украинцев.
Удары по мостам через Днепр, по управлениям СБУ, по военкоматам, центробанку (уничтожение которого сразу подорвало бы финансирование всей войны целиком), телецентрам, операторам мобильной связи — не наносились вообще. Ни разу.
И даже на фронте война идет с некоторой избирательностью.
К примеру, на правом берегу Днепра, на подступах к Херсону решили не воевать, сославшись на угрозу затопления города, хотя это была откровенная чушь, потому что Херсон стоит на высоком берегу Днепра.
Правый берег Днепра был отличным плацдармом как для обороны, так и для развития наступления на Николаев и Одессу.
На подступах к Херсону можно было остановить многократно превосходящие силы противника, которых у Киева просто не было. В ноябре ВСУ собрали только 30 тысяч для наступления на Херсон и этими силами даже дойти до города под огнем артиллерии было бы невозможно.
Российское командование вывело войска из Херсона и те 30 тысяч войск противника, которые были сосредоточены там для наступления, в конечном итоге отправились на Донбасс, в Соледар и Бахмут, где с ними пришлось воевать уже в условиях штурма хорошо укрепленных позиций.
Получается, что российское командование предпочло уничтожать 30 тысяч украинских войск не в степях херсонщины, где они стали бы легкой целью для артиллерии и авиации, а в укрепрайонах Донбасса, на самых сложных участках фронта.
Снова получается, что тут воюем, а тут — не воюем.
Аналогично получилось в Харьковской области, где почему-то решили не воевать с самого начала и в сентябре сразу же отвели войска, как только ВСУ пошли в наступление.
О том, что решение «не воевать» в Харьковской области было принято заранее, можно судить по отсутствию всякой подготовки позиций. За полгода нахождения российских войск в Харьковской области никто даже не начинал строить оборонительную линию на случай контрударов ВСУ. Хотя в августе про это говорили все военкоры и эксперты на всех каналах.
Балаклею двое суток защищал батальон СОБР, который вероятно просто забыли предупредить, что надо было сразу оставлять позиции. Красный Лиман три недели защищал батальон БАРС при поддержке сводной бригады 20-й армии.
Времени для организации обороны в Харьковской области было предостаточно, целых полгода. Времени для усиления гарнизона в Красном Лимане тоже хватало, целых три недели. Времени для организации обороны Херсона — и подавно, целых 8 месяцев.
И возможности были.
И мобилизацию тоже можно было раньше провести.
И ракет хватало, чтобы наносить удары по штабам и резервам противника, прибывающим на станции разгрузки.
2000 ракет, которые в октябре и ноябре накидали по трансформаторам — они же не за один день появились, они были и в сентябре, и в августе.
Из северной части Харьковской области российские войска были отведены на территорию Белгородской вообще без каких-либо причин, там ВСУ даже наступления никакого не начинали. Отвод войск производили просто потому, что заранее решили — там воевать не нужно.
Вот и получается:
Тут — воюем, тут — не воюем.
Тут — воюем, тут — торгуем…