«Вам здесь не место!»: Замиру и Равшана вместе с детьми выдворяют без права на возвращение, после того как у них обнаружили ВИЧ.
data-testid=»article-title» class=»content—article-render__title-1g content—article-render__withIcons-3E» itemProp=»headline»>«Вам здесь не место!»: Замиру и Равшана вместе с детьми выдворяют без права на возвращение, после того как у них обнаружили ВИЧ.СегодняСегодня338 минОглавление
Показать ещё
В 2015 году узбечка Замира и её супруг таджик Равшан, собрав свои нехитрые пожитки прибыли в Россию в поисках лучшей доли. Подобно множеству других мигрантов, они стремились найти стабильную работу и уверенность в завтрашнем дне. Москва встретила их бурным ритмом, утомительными очередями в миграционных службах и робкой, но живой надеждой на перемены к лучшему. Равшан нашёл работу на стройке, а Замира устроилась продавцом в небольшую торговую точку, подрабатывая и поддерживая родственников. Они арендовали скромную квартиру в Подмосковье, откладывали деньги и строили планы на будущее. Всё шло своим чередом до тех пор, пока Равшан не решил оформить патент на трудовую деятельность.
Для получения документа он прошёл необходимое медицинское обследование в миграционном центре в Сахарово, в том числе и тестирование на ВИЧ — обязательную процедуру для иностранных граждан. Время шло, но результаты никак не приходили. Тогда Равшан лично пришёл за разъяснениями. Там его ждал неожиданный и тяжёлый удар: анализ показал положительный результат на ВИЧ.
«Я не мог поверить, подумал, что произошла ошибка», — вспоминал он.
Однако повторное тестирование подтвердило диагноз. Вскоре стало известно, что и Замира инфицирована. Их мир рухнул в одночасье.
Первое время Замира категорически отказывалась признать правду. Она часами искала информацию в интернете, надеясь найти подтверждение своей невиновности. Но факты были неумолимы — вирус уже стал частью их жизни.
«Если бы не поддержка Равшана, я бы не справилась. Он был моей опорой, не дал мне сдаться», — признавалась она в интервью журналистам издания АиФ.
Пара обратилась в частную клинику, где врачи рассказали, как можно жить с этим диагнозом, и назначили антиретровирусную терапию. Это принесло облегчение и надежду, но не избавило от всех трудностей.
Светлое событие и череда трудностей
В 2019 году Замира узнала, что ждёт ребёнка. Это известие вызвало у неё смешанные чувства: радость от предстоящего материнства переплеталась с тревогой за здоровье будущего малыша. В частной клинике, куда обратилась пара, медики оказали всестороннюю поддержку. Врачи подробно объяснили, что при приёме антиретровирусных препаратов женщина с ВИЧ может зачать, выносить и родить здорового ребёнка. Риск передачи вируса ребёнку минимален, если правильно принимать терапию и добиться неопределяемой вирусной нагрузки у матери.
Замира строго следовала врачебным рекомендациям и тщательно контролировала своё состояние, что позволило ей родить абсолютно здоровую девочку.
«Когда я впервые прижала её к себе, мне вновь захотелось жить и бороться», — вспоминала она.
Рождение дочери стало для семьи настоящим чудом, наполнившим их жизнь смыслом и светом даже в самых тяжёлых моментах.
Спустя четыре года в семье появился второй ребёнок — сын. Однако счастье от его рождения омрачилось буквально на следующий день после выписки: Равшан отправился на подработку в Подмосковье и внезапно перестал выходить на связь. Замира осталась одна с двумя маленькими детьми, измотанная после родов и охваченная волнением.
«Я не находила себе места. Звонила снова и снова, но его телефон был выключен. Мама с братьями старались помогать с детьми, но я чувствовала полное бессилие и только плакала», — вспоминала она те дни.
Лишь через несколько суток стало известно, что Равшан был задержан. Причиной стала просроченная миграционная регистрация, а также выявленный ранее ВИЧ-статус, что послужило основанием для немедленного вмешательства миграционной службы. Его поместили в изолятор, где он провёл целый месяц. Для Замиры это стало настоящим ударом. Только что вернувшаяся из роддома, она оказалась в одиночестве, без поддержки супруга.
«Мы сказали дочке, что папа уехал на время домой, в Таджикистан, и мы обязательно скоро к нему поедем. Она каждый день спрашивала, когда он вернётся», — с грустью вспоминала Замира.
Депортация: рухнувшие надежды на будущее в России
После месяца, проведённого в изоляционном центре, Равшана депортировали из России. Его положительный ВИЧ-статус в сочетании с просроченными документами стали решающими факторами для вынесения решения о выдворении.
Фото: asiaplustj.infoФото: asiaplustj.info
Российское законодательство в подобных случаях действует жестко: иностранным гражданам с диагнозом ВИЧ не предоставляется медицинская помощь за счёт государства, а при обнаружении вируса начинается процедура депортации. Закон допускает исключения лишь в случаях, когда у человека есть близкие родственники — супруг или дети — с российским гражданством. Но в ситуации Равшана таких оснований не было.
Замира осталась одна с двумя маленькими детьми на руках. Документы на новорождённого сына оформлялись мучительно долго — почти полгода. Все эти месяцы она жила в постоянном напряжении, опасаясь, что в любой момент сотрудники миграционной службы могут прийти и за ней. Мысленно она каждый день готовилась к худшему. В конечном итоге ей пришлось принять трудное, но неизбежное решение: покинуть Россию вместе с детьми.
«Я уезжала с болью в сердце. Здесь, в Москве, остались мои родные — мама, братья. Этот город стал для меня настоящим домом. Без России мы пропадем», — делилась Замира.
Однако обстоятельства не оставили выбора. Воссоединение с Равшаном произошло уже за пределами России — в Узбекистане, где им теперь предстояло начинать всё заново, оставив позади годы стараний, накоплений и надежд на будущее в новой стране.
Системная практика: как ВИЧ становится приговором для мигранта
Уже более трёх десятилетий в российском законодательстве действует норма, согласно которой иностранные граждане, у которых выявлен ВИЧ, подлежат обязательному выдворению с территории страны. Это правило распространяется на всех, кто въезжает в Россию с целью трудоустройства, учёбы или длительного проживания. Прохождение медицинского обследования, включая тест на ВИЧ, является необходимым условием при оформлении патента, визы или разрешения на временное пребывание. При положительном результате человека автоматически заносят в специальную базу — так называемый «чёрный список», после чего въезд в Россию для него закрыт. Даже наличие семьи, постоянной работы и планов на долгосрочную жизнь в нашей стране не всегда становится достаточным аргументом для отмены депортации.
Проблема усугубляется тем, что во многих странах, куда отправляют выдворенных мигрантов, система здравоохранения не предоставляет возможности для лечения ВИЧ. В некоторых случаях государственные структуры вообще отрицают наличие вируса на своей территории. Например, в Туркменистане официально утверждается, что случаев ВИЧ-инфекции нет, а это означает отсутствие и специализированной медицинской помощи. В таких условиях депортация становится не просто лишением права на труд или проживание, но и прямой угрозой для жизни. Без доступа к антиретровирусной терапии вирус разрушает иммунную систему, приводя к тяжёлым, а нередко и смертельным последствиям.
Осознавая риски, связанные с диагнозом, многие мигранты стараются скрыть своё состояние. Они избегают обращения в государственные медицинские учреждения, опасаясь, что информация о диагнозе станет поводом для депортации. Некоторые ищут спасение в частных клиниках, а кто-то вовсе отказывается от лечения, надеясь на удачу или оттягивая неизбежное. Такая тактика представляет опасность не только для самих носителей вируса, но и для окружающих, поскольку отсутствие терапии увеличивает риск распространения инфекции.
Есть ли шанс остаться? Юридические лазейки и суровая реальность
Для иностранных граждан, живущих с ВИЧ, существует ограниченная возможность остаться в России — при условии, что у них есть близкие родственники, обладающие российским гражданством. Это могут быть, например, дети или супруги. В 2016 году Конституционный суд РФ принял важное решение: в тех случаях, когда депортация угрожает праву на семейную жизнь, её можно признать нарушающей Конституцию. Таким образом, формально у мигрантов появился шанс избежать выдворения, опираясь на право на сохранение семьи.
Однако на практике воспользоваться этим правом крайне трудно. Судебные процессы часто затягиваются на месяцы, если не на годы. Более того, многих мигрантов депортируют без предупреждения — прямо после задержания, не давая возможности обратиться за юридической помощью или обжаловать решение. В условиях спешки и отсутствия информации люди просто не успевают воспользоваться предоставленными законом возможностями.
Семья Замиры и Равшана не смогла воспользоваться этим исключением. Хотя оба их ребёнка родились в России, они не имели гражданства, что автоматически лишало родителей возможности претендовать на защиту через Конституционный суд. Ближайшие родственники Замиры, проживавшие в России, также не смогли предоставить доказательства, которые могли бы стать основанием для отмены депортации. В результате семья была вынуждена покинуть страну и начать жизнь заново в Узбекистане.
Сегодня они живут там, где система здравоохранения предоставляет ограниченные возможности для лечения ВИЧ-инфекции. Замира признаётся, что ей тяжело смириться с утратой Москвы, ставшей для неё настоящим домом. Она скучает по родным улицам, знакомым лицам и жизни, которую они с мужем старались выстроить с нуля. Но вернуться она не может — из-за запрета на въезд, наложенного после депортации.
Резюмируя сказанное
Эта история рассказана не для того, чтобы вызывать жалость к Замире и Равшану. В конце концов, каждая страна имеет полное право защищать своих граждан и устанавливать жёсткие правила для иностранцев — особенно если речь идёт о здоровье нации. Государство обязано проявлять максимальную строгость, когда мигранты приезжают в страну с потенциально опасными заболеваниями.
И нужно честно сказать: часть ответственности лежит на самих мигрантах. Многие из них приезжают в Россию без необходимого медицинского контроля, не проходя обследования на родине, не зная (или скрывая), что инфицированы. Иногда — намеренно. Люди стремятся заработать, но игнорируют простые меры предосторожности, подвергая риску не только себя, но и окружающих. Такая безответственность недопустима — особенно когда речь идёт о ВИЧ, заболевании, требующем регулярной терапии и медицинского наблюдения.
Но и система не без изъянов. Механизм автоматической депортации — не панацея. Он не решает проблему, а отодвигает её в тень. Страх перед изгнанием толкает людей на сокрытие диагноза, отказ от лечения и избегание медицинской помощи. Это не делает общество безопаснее — наоборот, создаёт условия для распространения инфекции.
Речь не о том, чтобы отменить контроль. А о том, чтобы сделать его разумным. Строгая политика должна сочетаться с возможностью легального и безопасного лечения. Потому что инфекцию невозможно изгнать за границу — с ней можно бороться только там, где она есть. Иэто борьба — общая.