Венгрия в газовом вопросе больше не зависит от украинских капризов

Почему венгерский президент наплевал на мнение Украины и США, что делать европейцам с гигантскими ценами на газ и как дальше Россия будет развивать экспорт углеводородов, рассказал Александр Бабаков в программе Владимира Соловьева «Полный контакт».

Соловьев: У нас на связи Александр Михайлович Бабаков. Александр Михайлович еще недавно был членом Совета Федерации по международным делам, сейчас уже точно депутат Государственной Думы и через несколько дней, как я понимаю, может состоятся утверждение Александра Михайловича как вице-спикера Государственной Думы. Александр Михайлович, все правильно излагаю?

Бабаков: Все правильно, но подождем. Да, пока рекомендуют.

Соловьев: Александр Михайлович, слушай, уже за 1200 долларов газ-то?

Бабаков: Да.

Соловьев: Что происходит на этом рынке и как так получилось, что Венгрия вдруг приняла мудрое решение, как и Болгария, и Сербия, что это вообще значит?

Бабаков: Я думаю, что и в росте цены, и в позиции Венгрии выражается закономерность, которая заложена достаточно давно. Это связано прежде всего с тем, что если мы берем ситуацию с газом на этом направлении, то строительство национальных газопроводов постепенно в Болгарии, в Сербии, а теперь и Венгрии обеспечило технологическую возможность доступа российского газа с территории России через Турцию в южную часть Европы. Это историческое событие, впервые в истории газ пришел таким образом в Европу. Но если мы говорим о том, что этот процесс коснулся и традиционного маршрута – транзита через Украину, то здесь как раз и вскрылось все то, что долгие годы наши специалисты, наши руководители пытались донести до мировой общественности и просто до граждан Украины. Нынешнее руководство Украины, несмотря ни на что, цинично зарабатывает вместе с определенным набором представителей верхушки европейских стран. И это связано с тем, что они называют продажей газа из Европы на Украину. То, что на самом деле являлось элементарным отбором из трубы российского газа. И сегодня этот факт не просто вскрылся, он стал невозможным, именно этим и объясняется та злоба, то количество негатива, которое идет и со стороны Европы, и со стороны Украины, где защитить теперь вскрытую форму кражи российского газа невозможно.

С другой стороны, есть позиция европейских государств, в частности Венгрии. Господин Орбан говорит: «Меня избирает венгерский народ, не украинский. С большим уважением отношусь к позиции украинского народа и руководства Украины, оставьте меня в покое. Я буду покупать то, что нужно Венгрии, венгерскому народу, что обеспечивает возможность создания новых рабочих мест, что обеспечивает конкурентоспособность продукции, в основе себестоимости которой заложена стоимость газа». И мы видим, насколько различается позиция одного руководителя и другого. И мы, наверное, должны аплодировать, потому что в данном случае страна, которая не имеет никаких ресурсов, в частности Венгрия, обеспечивает необходимый жизненный уровень своему государству. А Украина, которая имеет такие возможности и готовность назло, извините за такое выражение, назло бабушке отморожу уши, сегодня демонстрирует деструктив. Более того, это цинизм многократно умноженный, потому что сегодня украинский народ будет платить огромные деньги за глупость, и не просто глупость, а осознанную глупость и, главное, желание заработать на горе своего собственного народа.

Соловьев: А в Венгрии сколько газ будет стоить? Почему в Европе он 1200 с лишним, в Венгрии он будет дешевле?

Бабаков: Ну, конечно, это, во-первых, цена спотовая – 1200. Это значит, что это биржевая цена на те объемы газа, которые есть на рынке, ориентир. Но если мы говорим о том, что сделала Венгрия, а она сделала то, что делают многие европейские государства, они заключают с «Газпромом» долгосрочные контракты, в которых зафиксирована цена и возможность тем самым обеспечить гарантированные поставки этого газа. Ведь газ же идет не только на отопление или на использование в бытовых целях, он идет на нужды промышленности и тем самым обеспечивает достаточно высокий уровень конкурентоспособности европейской продукции по отношению к той же американской.

Соловьев: А кто настаивал на том, чтобы была вот эта спотовая цена? Ведь раньше цена на газ определялась по формуле, по привязке к цене на нефть. Если пересчитать, то цена на газ была бы другой. Откуда эта истерика спотовая? «Россия не связана с высокими ценами на газ в Европе, а связана с теми, кто формирует газовую политику в Германии», – полагает глава комитета по экономике и энергетике Клаус Эрнст. Европа даже стала мыслить разумно. Ясно, что все их предложения регуляторные привели к катастрофе.

Бабаков: Давайте кратко, разделю на две части. Первое. Если мы говорим о ценообразовании, то сегодняшний всплеск связан с тем, что прошлая зима была зимой, лето было летом, было достаточно высокое потребление газа на отопление, а летом – на охлаждение. Если мы говорим об этих затратах, то они объективны, но есть еще и объективный процесс закачки газа, который не может быть параллельным. Газ закачивают в хранилища тогда, когда потребление газа уменьшается в силу того, что зимой больше, летом меньше. Но так получилось, что сезон не позволил этот период увеличить, а наоборот он сократился. И объективный процесс, связанный в том числе с климатическими условиями, привел к тому, что европейцы не успели в нужном количестве закачать газ.

Второе. Не надо забывать, что, несмотря на пандемию, все равно во многих странах наблюдается возвращение к прошлым объемам производства, а в некоторых даже и рост. Значит, и рост потребления газа тоже фиксируется. Соответственно, все это сказывается на технологических возможностях закачки газа. И если его нет, то возникает паника на рынке, и европейцы наблюдают это в виде роста цены. Это не связано с политической позицией, это не связано с позицией России тем более.

Более того, в этот момент хотелось обратить особое внимание на позицию американцев, которые твердили и продолжают твердить своим европейским коллегам, что «вы, главное, в своей политике экономической и энергетической обеспечьте полную независимость Европы, выражающуюся в том, что откажитесь от российского газа». На простой вопрос, а где же будет компенсация российского газа, американцы отвечают: «Вы не волнуйтесь, мы вам его обеспечим». Ну вот, как мы видим, они его обеспечили до такого состояния, что европейцы теперь в панике не знают, что делать, и не могут повлиять на рост цен, ограничить рост цен. У них есть хороший шанс – они могут сократить регулятивные нормы, связанные с получением разрешения на «Северный поток – 2».

Соловьев: Как я понимаю, сейчас по первой нитке газ пошел, то есть технический газ закачивается. А Дания сказала, что все нормально, и уже и вторая нитка.

Бабаков: Осознают ли европейцы то, насколько они сами себе создали негативные предпосылки для того, чтобы сегодня и цена была другой, и перспективы зимы были такие непростые.

Соловьев: «Газпром» выглядит более чем профессионально, более чем надежно и более чем правильно в долгосрочной своей стратегии. Здесь большая заслуга Алексея Борисовича Миллера. Ну вот теперь есть предложение американских законодателей внести Алексея Борисовича Миллера в санкционный список. Это что означает, что де-факто Европа не сможет работать с «Газпромом»? Там же его подпись на долгосрочных договорах. Эта глупость приведет к чему?

Бабаков: С одной стороны, глупость, с другой стороны, высочайшая оценка его профессионализма. Алексей Борисович стабилен в оценках, которые он дает, он очень грамотно и профессионально ведет компанию к тем результатам, которые сегодня имеют место быть. И когда цена на газ достигала 100 долларов, он был невозмутим и говорил: «Посмотрим, что будет в ближайшее время». Это профессионал высочайшего класса, который не только понимает текущую ситуацию, но может прогнозировать. А введение его в список – это злоба, это простая злоба.

Соловьев: Они создают проблемы для себя. А возможно, исходя из этого, выйти из долларовой зоны и рассмотреть возможность торговли российскими углеводородами в иной валюте, идеальный вариант был бы в национальной валюте.

Бабаков: Мне кажется, это просто очевидный шаг, и здесь Россия, расправляя плечи по всем направлениям, должна не просто заявлять, а делать все возможное, чтобы как бы разорвать эту нить и говорить о том, что либо со всеми сразу, либо с отдельно взятыми государствами мы готовы как минимум логично перейти на евро – промежуточный шаг, и надо говорить о расчетах в национальной валюте. Тем более сегодня наша продукция востребована не только в сфере углеводородов, поэтому у нас есть возможность обеспечить дальнейшее использование рублей, которые получат европейские государства в той или иной товарной сделке. Поэтому сегодня переход на расчеты в национальной валюте более чем оправданный. Учитывая два фактора, политический – теперь никто не сомневается в том, что американцы используют национальную валюту для того, чтобы давить на другие государства, и еще немаловажный аспект – мы не можем сегодня просчитать, но с большой долей вероятности можем оценить масштаб инфляции, которая разгоняется уже сейчас за счет того, что мы не понимаем, сколько выпустили долларов американцы, чтобы спасти собственную экономику. Теперь они наживаются на том, что их бумажки используются во всем мире для скупки реальной продукции и производств.

Соловьев: Александр Михайлович, вчера Байден предупредил, что может быть дефолт в Америке. А как это тогда отразится на всей мировой экономике, на цене в частности на газ, нефть, то есть нас может сильно тряхнуть?

Бабаков: Вообще, политэкономия, которую я изучал в свое время, она подчеркивала…

Соловьев: Не скромничай, я хочу напомнить, что Александр Михайлович закончил школу с золотой медалью, а факультет экономики Московского государственного университета с красным дипломом.

Бабаков: В основах политэкономии есть очень четкое определение денег. И для нас как носителей материального продукта по большому счету все равно, в какой валюте мы будем продавать его, главное, что он у нас есть. Больше это коснется тех, кто не обладает этим материальным продуктом, неважно, это сырье или что-то другое. Конечно, идеально, чтобы это была готовая продукция, мы многое делаем в этом направлении. Поэтому, конечно, американцы нанесут колоссальный удар по мировой экономике, и именно это объясняет скорейший выход из этой зоны и превращение наших отношений даже в двустороннем плане, переход на расчеты в национальных валютах. Я думаю, что это в интересах европейских стран.

Соловьев: Александр Михайлович, а почему транзит через «Турецкий поток» оказался дешевле украинского, за счет чего?

Бабаков: Во-первых, надо понимать, что это новый совершенно маршрут и в его создании использовались новые технологии. Газотранспортная система Украины создана так, что она не разделяется на транзитную часть и национальную. Все-таки ее строили в советское время, никто не предполагал, что будет разделение. И поэтому сегодня для того, чтобы обеспечить транзит газа через Украину, нужно закачивать туда такое количество газа, которое бы поддерживало давление во всей системе. В период пророссийских руководителей мало кто вкладывал деньги в газотранспортную систему Украины, поэтому она в очень печальном состоянии. И сегодня содержание и, возможно, ремонт требует гораздо больше средств, чем хотелось бы. Поэтому эти затраты сказываются на величине транзита. Плюс политический аспект. Посмотрите, сначала мы оказывали определенные услуги и шли навстречу так называемым пророссийским руководителям, повышали цену, давали возможность зарабатывать. Сегодня наоборот нас пытаются заставлять продолжить эту политику, но мы в этой позиции решаем вопрос не торговлей, а созданием тех альтернативных маршрутов, которые обеспечивают более эффективную позицию для нашего газа.

Соловьев: Ну он и покороче, этот путь, чем украинский.

Бабаков: Он короче, а главное, страны имеют возможность без риска получать газ. Это мы можем к этому относиться так. Мы никогда не предполагали и не собирались использовать газ в политических целях, но в голове европейцев засела мысль, что это инструмент давления на них. Да ни в коей мере. Сегодня это дополнительная гарантия для этих стран, что они имеют прямую возможность получения газа без посредников, которым доверять нельзя. И сейчас между нами – Европой и Украиной, которая, к сожалению, в лице нынешнего руководства дискредитировала себя во всем, и поэтому говорить о какой-то надежности, стабильности не приходится, можно говорить о стабильности ненадежности.

Соловьев: Это красиво. При этом кто еще из стран стоит в очереди? То есть как далеко протянется «Турецкий поток»? Сейчас это Болгария, Сербия, Венгрия.

Бабаков: Газ, который сегодня идет по реконструированным и построенным заново национальным трубопроводам, это не «Турецкий поток», это не совсем правильное определение, потому что каждая из стран принимала собственное решение.

Соловьев: Южное направление.

Бабаков: Неважно, южное направление. Смотрите, Турция получает дополнительную возможность, остатки там есть, Болгария полностью обеспечена, Македония обеспечена, Греция обеспечена. Мы говорим о том, что Сербия на 100% обеспечена, даже на перспективу роста. 100% обеспечена Венгрия, и там небольшой хвостик еще остается даже для того, чтобы зайти в Словакию или Австрию.

Соловьев: То есть это то, что принесло южное направление, это теперь не идет через Украину.

Бабаков: Это одно направление, одна труба 15,75 миллиардов.

Соловьев: А сколько возможности всей украинской трубы?

Бабаков: Когда-то мы качали там огромные цифры, за 100 миллиардов. Но они даже сами признаются, что нынешний объем уже не обеспечивает поддержание в нужном состоянии газотранспортной системы. И это еще не вечер.

Соловьев: А через южное направление идет 15,75. А может идти больше?

Бабаков: Технологические возможности есть, но они небольшие. Все равно, возможно, в масштабах того, что есть, можно увеличить.

Соловьев: Либо бросать вторую нитку.

Бабаков: Я думаю, что европейцы сами обратятся к нам в ближайшее время с предложением рассмотреть возможность второй нитки.

Соловьев: Еще у нас есть «Северный поток» и «Северный поток – 2». Вот тот страх, о котором говорят украинцы, что таким образом полностью будет нивелировано значение украинского транзита. Странно, потому что президент России говорил: «Да мы готовы, вы себя ведите по-человечески, выполняйте свои обязательства, вкладывайте деньги в ремонт. Мировые потребности растут, мы готовы по всем направлениям увеличить объем прокачки. В чувства придите, начните разговаривать по-человечески». Украина это не может понять?

Бабаков: Вы знаете, даже неэтично сравнивать нашего президента с президентом Украины, потому что уровень подготовки, глубины познаний в вопросах политического, мирового значения, даже просто энергетического – несопоставим. И то, что говорит наш президент, это очевидная для многих специалистов вещь, но почему-то совершенно неочевидная для руководства Украины. Есть статистика, рост европейской экономики показывает, что потребление газа растет на 6-7% в год, ну, росло. Я думаю, что это сохранится с определенной корректировкой. Это означает, что если мы умножим объем экспорта «Газпрома», 200 миллиардов кубометров газа, мы понимаем, какой объем ежегодный прироста мы можем наблюдать, и этого достаточно даже для того, чтобы поддержать, скажем так, удобный объем для транзита через Украину. Но они этого не видят, не слышат или не хотят слышать. Я думаю, объективно есть. Если не хотят слышать, знаете, как в свое время Карл Маркс писал про капитализм, что капитализм несет свободу, свободу от всего, хочешь – работай, хочешь – не работай, можешь умереть от голода, можешь работать, так у них тоже есть выбор свободы, они могут транзитировать, а могут дождаться того, что мы построим еще. И это будет не политика, а чистая экономика, ее поддержат многие разумные государства.

Соловьев: Внутри России сейчас большая программа газификации, при этом государство серьезно на это обратило внимание. Есть надежда, что и российский потребитель скажет: «Все пошло хорошо, цена на газ стабильная, газ в каждый дом, уровень проникновения газа на территории России резко вырастет».

Бабаков: Уверен, что так и будет. И очень хорошо, что сегодня решение проблемы сконцентрировано в одних руках. Остался ряд нерешенных вопросов, но они не являются критичными для сегодняшнего периода. По мере доведения газа до каждого дома там, где это не произошло еще, будут решены вопросы компенсационные, будут решены вопросы тарифов, вопрос, на чьем балансе будет труба. Ну а главное, у нас есть вопрос диверсификации, у нас есть возможность использования газа разных видов: и трубного, и сжиженного. И я думаю, что в России, обладающей огромным ресурсом в газовой сфере, этот процесс будет только пробивать себе дорогу. Поэтому я уверен, что поставленные задачи вполне реалистичны. Я знаю изнутри, как сосредоточено руководство «Газпрома» на реализации этой цели, уверен, что все, что заявлено, будет выполнено в срок.

Соловьев: Ну, по крайней мере, так всегда происходило. Мы не так давно слышали призывы американской стороны, даже посол Соединенных Штатов в Российской Федерации требует, чтобы мы больше прокачивали через Украину. Если я правильно понимаю, должна быть процедура, то есть европейские потребители должны заключить контракт. Это не делается по звонку, это реально коммерческая процедура.

Бабаков: Конечно. И очень бы хотелось «поблагодарить» господина посла за то, что он, видимо, решив все проблемы внутри собственной страны, озаботился проблемами других государств. Ну, если говорить серьезно, то, конечно, здесь ничего кроме наглого вмешательства во внутренние дела Европы и отношения государств России и Европы не наблюдается. Можно только сожалеть.

Полный эфир: