Военкор Михаил «Рыбарь» Звинчук о вкладе медиа в СВО: «Мы живем в эпоху постправды»
data-testid=»article-title» class=»content—article-render__title-1g content—article-render__withIcons-3E» itemProp=»headline»>Военкор Михаил «Рыбарь» Звинчук о вкладе медиа в СВО: «Мы живем в эпоху постправды»СегодняСегодня5 мин
От медиа зависит около 70 % успеха в деле СВО. Фото: ФедералПресс / Ольга ЮшковаОт медиа зависит около 70 % успеха в деле СВО. Фото: ФедералПресс / Ольга Юшкова
Современный мир диктует новые правила информационной войны: победоносным станет не тот, кто громче кричит, а чьи послания вызывают доверие. Люди утратили привычку слепо верить официальным источникам, предпочитая проверять новости сами. Пример этого – трагедия в «Крокусе», когда миллионы россиян скроллили ленты соцсетей в поисках добрых вестей о событии. При этом от медийщиков зависит около 70 % успеха в деле СВО, озвучил мнение на форуме «Патриоты Урала» военкор Михаил «Рыбарь» Звинчук:
«Когда мы говорим о вкладе «информационщиков» в освещение специальной военной операции, почему-то все люди забывают о том, что медийка сегодня составляет порядка 70 % успеха. Можно на земле делать огромное количество дел, но, к сожалению, мы все сегодня живем в эпоху постправды.
Что такое постправда? Постправда – это явление, когда все ориентируются на слово произнесенное. И уже приходится, к сожалению, доказывать, что там так произошло или не так. И зачастую, когда говорим об освещении конфликтов, мы все опираемся не на заявления официальных лиц, не на официальные слова тех или иных людей, которые участвуют в освещении информационных конфликтов. Мы опираемся на то, что говорят нам факты. А фактами сегодня являются медиасообщения.
Раньше было гораздо проще. Как пропаганда вообще выглядела раньше? У государства была по сути монополия на информационное освещение. И плюс эта монополия в отдельных странах делилась на «крошки влияния», которые принадлежали медиахолдингам и телеканалам. Тогда, лет 20−30 назад, было достаточно распространить одно целенаправленное сообщение, и, в принципе, информационная проблема была решена. Эта концепция тогда называлась «волшебной пулей». Достаточно было просто сказать о чем-то, и это считалось уже по факту правдой. К чему это привело, думаю, объяснять не нужно… В 2003 году операция США в Ираке – и просто комок лжи был вывален, он привел к одному из конфликтов, который вылился в уничтожение страны. То же самое мы наблюдали в Риге, хотя там вопросов было гораздо больше, чем в Ираке.
Сейчас это уже не работает. Доступа к информации у людей стало гораздо больше, и люди оказались в состоянии перепроверять факты. Люди перестали быть той самой пассивной аудиторией, стали задавать вопросы. А человеческий мозг устроен таким образом, что когда нас что-то беспокоит, мы лихорадочно начинаем искать ответы. Это называется феномен информационного голода. Как вообще работает человеческая психика? Когда мы сталкиваемся с каким-то событием, которое нас нервирует, мы начинаем испытывать стресс. В попытке этот стресс погасить мы начинаем лихорадочно искать новые источники информации, чтобы получить хоть какой-либо позитив и перебить этот стресс. Копаем больше, больше, больше, пока этого негатива не наедимся. Лучший пример – это, наверное, трагические события вокруг «Крокуса». Вспомните себя либо своих близких: только сообщение, что в «Крокусе» произошел ужасающий теракт, и вы начинаете лихорадочно искать информацию по этому моменту. Потому что пытаетесь найти хоть какой-то кусочек новых сведений о том, что происходит с людьми: задержание террористов, сколько погибших, удалось ли спасти, а есть ли среди пострадавших дети и так далее. И в попытке успокоиться погружаетесь все дальше и дальше и начинаете читать все больше источников. Это как ваше поведение выглядит в информационном пространстве.
В реальности я буду воочию свидетелем чего? Стоит женщина лет 40 в этот момент на автобусной остановке. Начинают поступать новости из «Крокуса». Она их читает и начинает проговаривать без всех слухов. Рядом стоят дети, и она говорит: «Ой, посмотрите, тут вот его расстреляли. Ой, тут ребенок погиб». Она не может справиться со своим внутренним стрессом и начинает все это транслировать вовне, чтобы хоть как-то снизить внутреннюю тревогу.
А теперь представьте, что происходит в информационном пространстве, если нет каких-то адекватных способов реагирования на тот или иной кризис. Почему у нас вообще так вырос «Телеграм»? Потому что на момент начала СВО количество источников, которые бы позволили успокоить население, снизить тревожность и это самое внутреннее волнение, было критически мало. Официальные подходы, к сожалению, не отправлялись. Медиаволонтеры на тот момент, которые оперативно реагируют на информационные угрозы, стали естественным ответом. Потому что любой человек любит, когда с ним разговаривают и рассказывают истории.
Мы сегодня не мыслим сухими фактами. Сколь бы они ни были важны, мы все покупаем оболочку. Оболочка является иной красивой подачей той или иной истории. И сейчас в эпоху, когда мы просто берем и листаем огромное количество видео и кусков информации, у среднего производителя контента есть от 5 до 7 секунд, чтобы просто заставить потребителя информации о свой кусочек сведений споткнуться. Вы бездумно скроллите, бездумно поглощаете огромное количество контента вокруг себя. У вас переполняется «буфер обмена», и единственное, что вас может зацепить, – это либо интересная подача, либо чтобы этот контент был по-настоящему важен для вас. И поэтому мы все с вами цепляемся либо за красивую историю, либо за журналистику в ней. Потому что сегодня, когда мы переходим в ту же самую «телегу», нас не интересует информационное сообщение – нас интересует трактовка (!). Мы все приходим почитать, что же то или иное событие на самом деле значит и почему оно для нас, для обывателя, имеет значение. Если этого не будет, то, соответственно, мы его просто пролистнем.
Информационными волонтерами стали именно те люди, кто интересно, «вкусно» и, главное, свежо смог рассказывать о событиях и объяснять, что происходит на фронте. Объяснять, что мы застряли в каком-то участке фронта не потому, что командиры дебилы, не потому, что бойцы плохие или что-то еще, а потому, что есть объективные проблемы, которые выливаются в А, В, С, D.
Если обывателю это не рассказывать, через 5−6 дней уже забудет, что там происходит. К сожалению, инфоповод сегодня живет всего лишь несколько часов. И нужно постоянно и повторять, и подсвечивать, и рассказывать о подвиге наших бойцов, и особенно когда нет новостей с того или иного участка. Поставьте себя на место любого волонтера или представителя гражданского сообщества, который поддерживает свой полк либо подразделение. Вот он передал туда технику, вещи какие-то, пожертвовал денежку, а он не видит отдачи, он не видит, чтобы его подразделение двигалось каждую неделю. Условно говоря, потому что мы все ожидаем, что прямо сейчас будет результат. Поэтому медиаподсвечивание важно, рассказы о том, что происходит, важны, человеческие истории важны, безусловно, когда мы рассказываем о том, чем бойцы живут на передовой. Потому что только через них можно достучаться до человеческих сердец и можно заставить людей как поверить в нашего бойца, так и заставить не терять эту самую веру, что наиболее важно в нашей информационной задаче».
Фото: ФедералПресс / Ольга Юшкова, Дмитрий Мигалин