Война зэков. Сколько их? И смогли бы мы без них?
Это важная тема. Либеральные и украинские СМИ только и пишут — кто, мол, вернется с этой войны в Россию? На кого они хотят делать ставку? Сколько там зэков «согнали»!
А вот давайте теперь серьезно разберемся — «сколько» и «согнали ли»?
…Во время Великой Отечественной войны осуждённый менее чем на 5 лет должен был провести в штурмовом отряде (то есть в штрафбате) месяц. Осуждённый на 5−8 лет − два месяца. Осуждённый на 10 лет − три месяца. После этого штрафник отправлялся в обычное подразделение. Раньше срока боец покидал штрафбат в случае ранения.
Напомню, при каких обстоятельствах заключённых начали привлекать к участию в СВО.
2022-й год. Обстановка на фронте тогда складывалась тяжёлая. Уже в конце марта стало ясно: для полноценного ведения боевых действий на огромной территории российским войскам элементарно не хватает численности.
Всего на том этапе было задействовано порядка 200 тысяч человек, включая мобилизованных дончан. Для сравнения: СССР освобождал Украину в Великую Отечественную войну силами в 10 раз большими.
Как следствие, уже в конце марта начались жесты доброй воли − болезненные отходы из-под Киева, Харькова и других городов. А проводить мобилизацию российская власть упорно не желала.
И тут заключенные начали массово писать прошения на фронта. А произошло это ровно после того, как известный всем человек приехал в одну из колоний и стал вербовать в ЧВК.
И летом их начали призывать.
А осенью, после нового отступления в Харьковской области и объявленной мобилизации, набор зэков принял уже массовый характер. Только в ЧВК «Вагнер» из колоний действительно пришло 50 тысяч человек.
И именно они вместе с мобилизованными внесли в СВО перелом. Причём, в отличие от последних, бывших сидельцев сразу стали использовать в роли штурмовиков.
Интересно, что во время Великой Отечественной штрафбаты появились при схожих событиях в тех же самых местах. Весной 1942 года Красная Армия тоже предприняла масштабное наступление на Украине и потерпела серьёзное поражение под Харьковом. Деморализованные части покатились назад. Тогда-то 28 июля и вышел знаменитый приказ Сталина №227 «Ни шагу назад!», которым были введены штрафбаты и заградотряды.
Штрафные роты и батальоны, состоявшие из заключённых и провинившихся военнослужащих, тоже были штурмовыми отрядами. Они вели наступление на самых тяжёлых участках и несли потери в пять раз большие, чем другие подразделения. Через них в ходе войны прошло 430 тысяч человек, половина из которых погибли или были ранены.
Впоминал командир штрафной роты, Герой Советского Союза Зия Буниятов:
«Штрафники котировались в конце войны, когда в стране уже шла тотальная мобилизация. Это был боевой костяк. Помню, за Одером ко мне пришёл командир соседней части и попросил дать ему пятерых зэков — чтобы гвардейцев в атаку поднять».
И вот в ходе СВО произошёл второй в истории нашей страны массовый призыв заключённых в действующую армию. И вызвал в колониях он небывалый отклик!
Летом прошлого года Евгений Пригожин выкладывал много писем в открытый интернет-доступ. Среди них было очень много именно обращений от зэков и их родственников. Попасть на фронт стремились не только сами заключённые, за них просили их матери и жёны:
«Помогите сыну отправиться на войну… Прошу вас как мать. Это решение моего сына, и я поддерживаю его выбор. Чтобы освободить нашу страну от нечисти».
Вдумайтесь, пишут — нашу страну от нечисти… Хотя чистим мы вроде бы другую.
Письма поступали как с мужских зон, так и с женских. На фронт просились не только те, кто был с большими срока, но и те, кому оставались месяцы. Те, кто был на лёгких режимах (принудительных работах), и даже с условным сроком. Зная, что выживаемость в штурмовых отрядах составляет порой 10–20 процентов.
Протоиерей Сергий Оржаховский, окормляющий бойцов штурмовых батальонов «Шторм Z» едва ли не с самого начала СВО, объясняет это так:
«Они увидели в СВО счастливую возможность расстаться с прошлым. Я слышал от многих: «Хочу изменить свою жизнь».
Десятки тысяч запутавшихся людей увидели в СВО шанс «распутаться». О том же писали Пригожину:
«Согласен подписать договор в самую боевую точку – только помогите. Меня подозревают как наводчика на вооружённое нападение. Пригласили как свидетеля, а переквалифицировали в подозреваемого. У меня две дочери: перед ними лучше погибну на войне, чем здоровье просто так оставлю в тюрьме».
Расстаться с прошлым, конечно, не у всех получается. Жена пишет о муже: «До СВО периодически звонил и спрашивал про дочь… Он пошёл туда, чтобы доказать мне. Что, мол, вот я вернулся с деньгами, без статьи, чистый. Но — нет его больше!»… Но ведь в 42-м, 43-м, 44-м — все было точно также. Вот как еще один Герой Советского Союза, воевавший в штрафной роте во время Великой Отечественной войны – Владимир Карповв, ставший после войны писателем, передает последние слова своего смертельно раненного сослуживца: «Если бы вы знали, как я устал! Я очень боялся, что умру без пули. Без крови. Не сниму с себя обвинения. И вот, слава богу, я убит. Очень прошу сообщить домой в Ленинград… Теперь жене, дочери… легче жить будет…» Да, они — зэки! Но сейчас они умирают с теми же самыми мыслями. Смыл позор, жена, дочка… Им теперь жить будет намного легче… И деньги еще за меня получат… Представляя это, трудно сдержать слезу. Человеческая судьба… Единственная жизнь… Последние секунды воспоминаний о самых близких… Матери, жене, дочке…
По свидетельству протоиерея Сергия Оржаховского, поначалу добровольцев из колоний приняли в войсках настороженно, не знали, чего от них ждать. Но сейчас окружающие, в том числе командиры, относятся к ним с большим уважением. Потому что, воюя в штурмовых отрядах, они доказали свою надёжность и храбрость.
Но это на СВО – там в них остро нуждались. А на «гражданке» всё иначе. Здесь им ещё доказывать и доказывать. Здесь они для многих по-прежнему прежде всего бывшие зэки.
Вот выдержка из письма:
«Пишет Вам сын одного из Ваших бойцов. Мой отец с позывным «Думдэй» получил ранения под Бахмутом. Ему сделали операцию по удалению осколков. В данный момент он находится в Липецке под домашним арестом по обвинению в преступлении, которое он якобы совершил в 2020 году, но, как утверждает потерпевший, он не совершал, но следствие надавило на потерпевшую, чтоб она дала показания, какие нужны следствию. Прошу оказать содействие в решении вопроса. (01.05.2023)».
Сегодня в России существуют огромные проблемы с реабилитацией людей, вернувшихся с СВО. А у бывших заключённых, помимо посттравматического синдрома, ещё и букет других социальных болезней. У многих проблемы с жильём, работой, а общество на них смотрит косо – во многом потому, что любой проступок кого-то из них мгновенно транслируется через определение «бывший зэк. Ну, и как тут опять не упасть?
При этом:
Владимир Путин 13 июня 2023 года привёл такую статистику: рецидив среди людей, отбывших наказание, в некоторых случаях достигает 40%, а среди освободившихся «через СВО» – 0,4%… То есть в сто раз ниже!
И ветеранов СВО из числа бывших заключённых нужно, с одной стороны, контролировать, а с другой – помогать им. Поддержать.
Вот, например, по словам одного из полицейских Санкт-Петербурга, никакой вспышки преступлений, совершаемых ветеранами СВО, в настоящее время нет. В криминальной жизни города гораздо сильнее выделяется совсем другая категория преступников – мигранты.
Правда, законы сейчас по отношению к «штрафникам» ужесточили.
Если осенью 2022 года заключённых привлекали к участию в СВО на полгода, а потом они получали помилование, то теперь порядок прохождения ими службы стал другой. Вместо помилования им оформляют условно-досрочное освобождение и они должны, как и мобилизованные, участвовать в спецоперации до её окончания. И только тогда — будут помилованы. Досрочно это может случиться только в случае получения награды или ранения.
Но, конечно, не все истории на войне трагичные. В письмах Пригожину было много личных душевных рассказов, в том числе со счастливым концом. Вот одно из таких — от женщины, бывшей сотрудницы ФСИН, потерявшей веру в судебную систему после того, как посадили её сына:
«Моего сына осудили по ч. 5 ст. 290 УК РФ (получение взятки) к 10 годам ИК строгого режима. Находясь в следственном изоляторе, сын прислал мне письмо со словами: «Мама, я не знаю, за что я здесь». Я родила этого человека, я его воспитала в духе патриотизма, он стал офицером, и я как мать уверена, что дело в отношении моего сына было сфабриковано на основании фальсификации доказательств, подлогов… В то время, пока сын находился в зоне СВО, я молилась за него и каждый раз повторяла: «Господи, если мой сын невиновен, верни мне его».
И сын вернулся. Теперь эта женщина признаётся, что каждое утро, просыпаясь, благодарит Бога за это чудо.
И — подумайте. Если бы не зэки, если бы не эти ребята с суровыми лицами, занявшие первую линию штурмовиков на передовой с лета 2022-го, где бы мы с вами сейчас были…