Воссоединение России: почему Кремль никак не может определиться с идеологией СВО
Сотни и тысячи солдат на фронте, военкоры и блогеры на Донбассе говорят, что СВО идет за восстановление исторической России, России, существовавшей до 1917 года.
Прошедший День народного единства стал удобным поводом для руководства России подкорректировать свои идеологические приоритеты, еще раз сформулировать цели и задачи СВО на Украине. С соответствующими заявлениями выступили как Дмитрий Медведев, так и Владимир Путин. Начнем с первого, как более краткого, но и менее связанного условностями в силу своего нынешнего статуса.
Медведев разместил в своих соцсетях пост под названием «Почему наше дело правое». Бывший президент с начала СВО прославился резкой критикой Запада вообще, и Украины в частности. Он выражается гораздо резче, чем кто-либо еще в высшей российской власти. Почему вчерашняя надежда российских либералов так ведет себя сейчас – вопрос особый и не является предметом нашего рассмотрения. Думаю, кстати, что по распределению ролей в верхушке власти Медведеву отведена, помимо прочего, еще и такая нагрузка – выступать в роли своеобразной страшилки, человека говорящего то, что не позволено другим.
Не факт, что данный текст писал сам Медведев – слишком уж не его язык: «трусливые предатели и алчные перебежчики – пусть сгниют их кости на чужбине… кучка безумных нацистов-наркоманов, одурманенный и запуганный ими народ и большая стая лающих собак из западной псарни. С ними разномастная свора хрюкающих подсвинков» — и все в таком стиле. Для выпускника ленинградского юрфака, профессорского сынка, такое не характерно. Если только он не ставит перед собой целью быть ближе к народу а-ля губернатор Москвы Растопчин с его афишками в 1812 году.
Но сосредоточим внимание на смысловой нагрузке. Она неопределенна – «мы защищаем наших людей. Мы воюем за всех своих, за свою землю, за свою тысячелетнюю историю… Мы сражаемся против тех, кто ненавидит нас, кто запрещает наш язык, наши ценности и даже нашу веру, кто насаждает ненависть к истории нашего Отечества». Но это очень абстрактно. Боец на фронте вряд ли поймет — зачем он здесь и сейчас? По Медведеву получается, что мы — за все хорошее, против всего плохого.
Он пишет, что «нашего пробуждения ждали другие страны, изнасилованные повелителями тьмы, рабовладельцами и угнетателями, которые грезят своим чудовищным колониальным прошлым». Но на самом деле со стороны дело не выглядит так, что на Россию напали, а она отбивается. Ну и, конечно, религиозная символика Медведева: «Мы слушаем слова Создателя в наших сердцах и повинуемся им. Эти слова и дают нам священную цель. Цель остановить верховного властелина ада, какое бы имя он ни использовал – Сатана, Люцифер или иблис» — скорее, позабавит, нежели что-то прояснит или кого-то напугает.
Проблема Медведева в том, что он хочет, но не может сформулировать (или не решается прямо высказать) что-то важное для него, оттого вынужден прибегать к словесным экзерсисам без предметной конкретики. Правда, 7 ноября он добавил, что одной из причин СВО стало желание Киева возобновить ядерную программу. Но это тоже звучит не очень убедительно, вряд ли за рубежом кто-то поверит. Впрочем, Буш-младший также пугал оружием массового поражения у Ирака. Но разница в том, что никто в мире против США тогда санкций не ввел.
Более четко выступил Владимир Путин – «Мариуполь – известный очень, древний, можно сказать, русский город». А, главное: «На протяжении десятилетий после распада Советского Союза Украина прошла путь прямого, неприкрытого вмешательства западных стран в ее внутренние дела… к сожалению, на Украине удалось внедрить в сознание миллионов людей такие псевдоценности, которые привели к тому, что на этой территории создали фактически анти-Россию, сея ненависть, насилуя сознание людей, лишая их своей подлинной истории. Все сделано для того, чтобы перекроить сознание миллионов… столкновение России с возникшим на территории Украины неонацистским режимом – было неизбежным, и, если бы в феврале не были бы предприняты соответствующие действия с нашей стороны, все было бы то же самое, только с худших для нас позиций». Это уже ясно и, более-менее, понятно.
Но, все-таки, главное, опять не сказано. Владимир Путин также вынужден выражаться завуалировано, дипломатически. Ведь суть происходящих событий заключается не в борьбе с «неонацизмом». Режим на Украине – радикально националистический, но никак не неонацистский, такие термины только вводят в заблуждение и вызывают недоверие заграницей. Впрочем, слова Путина направлены во внутрь страны. Иначе получается, что Россия в 2014 неонацистский переворот признала, и готова и дальше признавать, если режим пойдет на мирные переговоры. И что в результате переговоров возможна трансформация «неонацистского» режима, то есть произойдет искомая денацификация.
Так что не говорят ни Путин, ни Медведев? А не говорят они то, что говорят сотни и тысячи солдат на фронте, военкоры и блогеры на Донбассе – а именно, что СВО идет за восстановление исторической России, России, существовавшей до 1917 года. Так называемый «распад СССР» в 1991 году был ничем иным, как вторым в XX веке развалом России. Первый в целом был ликвидирован уже к 1922 году, когда государство вернулось к своим естественным привычным границам, а в 1939-1945 произошло дальнейшее восстановление (в том числе упомянутое Путиным «отторжение» у Румынии, Польши и Венгрии территорий).
СССР во всем мире был известен как «Россия» (советская), и советских людей все называли «русскими». Правопреемственность Советского Союза от России 17 года была понятной и очевидной. Также как являлось ясным, что советские «республики» не возникли сами по себе, и не организовали снизу федерацию, а что все происходило ровным счетом наоборот – большевики «сверху» нарезали Россию на республики. Процесс был растянут во времени. Так, Казахстан и Киргизию вырезали из РСФСР только в 1936 году, до этого они являлись автономиями в ее составе. Карело-Финскую ССР придумали в 1940 году, а в 1956 упразднили.
В период перестройки республики СССР повели борьбу за возвращение к своим историческим истокам (кому было к чему возвращаться, иные народы были «придуманы» большевиками и ранее не существовали, как таджики с узбеками). И только у русских начался эксперимент по отождествлению России и РСФСР, то есть по возвращению страны к границам XVII столетия. Тогдашние элиты и интеллигенция РСФСР намертво стали за признание ленинско-сталинских границ, в т.ч. за закрепление Крыма за Украиной.
Это было невероятно на фоне всего того, что происходило в других республиках. Так, армянская интеллигенция стопроцентно поднялась за изъятие Карабаха из Азербайджана и присоединение его к Армении, именно поэты, писатели, филологи были в центре борьбы за аннексию этой автономии.
Почему так произошло – тоже не тема данного материала. Важнее другое, развал исторической России (СССР) по советским административным границам был признан и тогдашним российским руководством, и мировым сообществом. Поэтому сейчас ни Путин, ни Медведев не могут прямо сказать: «мы ликвидируем последствия незаконного расчленения страны, мы за объединение русских земель, воссоединение русского народа, оказавшегося расчленненным». Не могут в первую очередь потому, что это создаст напряжение в отношениях с союзниками по СНГ – Белоруссией, Казахстаном и так далее. Грубо говоря – и это вполне очевидно – речь идет о попытке пересмотреть Беловежские соглашения. Но эти соглашения формально остаются фундаментом отношения Москвы с соседними странами. Поэтому в ход идут «неонацизм», «денацификация», «демилитаризация» и т.д.
Другая «фишка» — это приплетение антиколониальной борьбы, Третьего мира, «золотого миллиарда». Нынешний конфликт не имеет к ним никакого отношения. РФ не собирается возглавлять страны Азии, Африки или Южной Америки в некоем походе против коллективного Запада. По большому счету, происходящее на Украине является внутренним делом России. И лишь широкомасштабное вмешательство Запада, его многомиллиардная поддержка Киева придает спецоперации международное значение. Поэтому Москва вынуждена парировать этот «крестовый поход» против себя апелляцией к антиколониальным ценностям.
У РФ нет никаких амбиций быть глобальным игроком в том смысле, каким является Америка. Ее желание – восстановить в прежних размерах дореволюционную Россию, и чтобы к ней больше не приставали. Причем не обязательно в рамках единого государства. Плотный союз или ассоциация ее вполне устроят. Понятно, что с Украиной так не произойдет, почему и началось ее включение по частям в состав РФ. Но и до этого бы дело не дошло, не начни Киев с самого начала своего суверенного существования деструктивный курс на разрыв связей с Россией. До 2014 года это можно было как-то терпеть, но после свержения Януковича в Кремле поняли, что теперь они — на очереди.