Утильсбор раздора: власти РФ не должны объявлять войну автомобилистам
Перелистывая недавно написанную бывшим спичрайтером Ельцина Андреем Ваврой биографию Виктора Черномырдина «В харизме надо родиться», я наткнулся на красочный эпизод времен попытки Бориса Немцова пересадить чиновников на авто российского производства. Среди прочих «пересаженных» оказался и главный спец тогдашнего премьера по общению с прессой Игорь Шабдурасулов. И на первом же важном выездном мероприятии после этого события его не оказалось рядом с главой правительства в самый ответственный момент: «Волга» Игоря Владимировича заглохла сразу после того, как выехала из Белого дома. На следующий день Игорь Шабдурасулов был вновь пересажен на иномарку.
С позиции текущего политического момента эта история выглядит как довольно милое ретро. А еще — как предупреждение, имеющее самое что ни на есть злободневное и современное политическое значение. Срок введения повышенной ставки утилизационного сбора на импортные автомобили был только что милостиво перенесен с 1 ноября на 1 декабря. И в честь этого радостного события первый вице-премьер РФ Денис Мантуров дал РИА Новости программное интервью, в котором попытался объяснить логику поведения власти в данном вопросе. И частично, на мой взгляд, это у него получилось на все 100%.
«Нам важно создать условия для того, чтобы локальное производство было выгоднее, чем прямой импорт, и это нормальная мировая практика. Иностранные инвесторы при принятии решений важным для себя условием видят ликвидацию каналов «серого» импорта. Для нас ключевой момент – контроль за технологическим процессом. И, как видно на примере успешно перезапущенных площадок, комплексный подход, учитывающий интересы всех сторон, дает свой эффект» — очень и очень убедительно сказано. За исключением одного малюсенького нюанса — про «учет интересов всех сторон».
Переходя к конструктивной критике позиции Дениса Мантурова, я хотел бы прежде всего отметить, что я понимаю сложность задачи, которая стояла и продолжает стоять перед ним и его коллегами. Промышленному блоку правительства — да и всем остальным блокам тоже — приходится работать в экстремальных условиях, в условиях агрессивной и зачастую враждебной внешней среды. При таком раскладе решения, основанные на принципе «все в выигрыше» зачастую оказываются невозможными. Нельзя требовать от власти невозможного. Но от нее можно и нужно требовать прямоты и откровенности, того, чтобы с достигшими совершеннолетия гражданами России разговаривали как со взрослыми людьми.
«Мы уже не раз говорили о том, что у нас нет цели «закрыть» рынок, чтобы наши производители жили в условиях отсутствия конкуренции – понятно, что это затормозит их собственное развитие» — заявил Денис Мантуров в интервью. Простите, Денис Валентинович, не убедительно. Мысль о недопустимости «закрытия» рынка, о том, что такое «закрытие» отбросит страну назад, сформулирована абсолютно правильно. Но эта мысль, как минимум, не раскрыта: я не увидел в словах первого вице-премьера логического «мостика» между продекларированными целями и конкретными действиями тех, кто их декларирует.
А вот что еще, по моей сугубо субъективной оценке, является не очень убедительным: «Мы сохраняем льготный коэффициент расчета утильсбора на ввоз иномарок для собственных нужд. Напомню, что такой подход мы реализуем уже много лет, обеспечивая доступ к самым массовым и востребованным у граждан зарубежным моделям. В том числе и после вступления в силу готовящихся изменений льготный коэффициент сохранится для автомобилей мощностью двигателя до 160 лошадиных сил – это более 80% всего российского автопарка на текущий момент». Не являясь глубоким специалистом в рассматриваемом вопросе, не буду подвергать сомнению достоверность статистики про 80%. Но кто сказал и доказал, что Россия — страна, чьему населению нужны исключительно маломощные машины?
Я готов попробовать аргументированно доказать обратное. Машины с мощностью свыше 160 лошадиных сил — это не какие-нибудь там игрушки для супербогатых, как на это намекает первый вице-премьер. Это в самой массе обыкновенные «рабочие лошадки», которые жизненно необходимы, например, многодетным семьям, число которых так хочет увеличить российская власть. Это обыкновенные «рабочие лошадки», которые жизненно необходимы в условиях огромной страны, значительная часть дорожной системы которой покрыта отнюдь не асфальтом идеального качества.
Мои аргументы звучат не профессионально, по-профански, по-обывательски? Возможно, так оно и есть. И я буду счастлив пересмотреть свою позицию, если услышу убедительные контраргументы. Но пока я их не услышал и не прочитал. Намеки на то, что недовольные сами «не понимают своего счастья» не в счет. Продолжу поэтому рассуждать по-обывательски, с позиции рядового потребителя — или, правильнее будет сказать, потенциального потребителя, который никак не может реализовать этот потенциал? Машины в продаже в стране есть. Но либо это машины, чья цена делает их недоступными для тех, кто уже привык к тому, что хороший автомобиль это просто средство передвижения. Либо это машины, которые совершенно не хочется покупать после прочтения отзывов.
Точно ли эта ситуация изменится к лучшему после новаций, которые стартуют 1 декабря? Разумеется, вопрос можно поставить и по-другому: в условиях жесткой геополитической конфронтации граждане должны помочь своей стране — помочь, смирившись с некоторым снижением потребительских стандартов и некоторым (или даже не некоторым) повышением налоговой нагрузки. Но в таком случае вещи тем более надо называть своими именами, не прячась за «экологически корректными» формулировками.
Михаил Ростовский