Узбекистан: реабилитированные басмачи – «патриоты» или преступники?

Через 90 лет после расстрела, 25 августа 2021 года, Верховный суд Узбекистана реабилитировал одного из главарей басмаческого движения в первые десятилетия Советской власти – курбаши Ибрагим-бека «Локайского» (Чакабаева). Заодно посмертная реабилитация постигла 15 его ближайших подельников, а также более широкий круг лиц, осуждённых либо казнённых по приговорам суда Узбекской и Таджикской ССР в конце 1920-х – первой половине 1930-х годов.

Президент страны Шавкат Мирзиёев прокомментировал это решение Верховного суда следующим образом: «…Почти сто лет спустя справедливость восторжествовала. Восстановлены честные имена 115 наших предков, которые боролись за нашу национальную независимость и не были реабилитированы. А ведь, сколько их еще? Необходимо продолжить благородную работу, направленную на восстановление чести и достоинства национальных патриотов».

По версии национально-ориентированного мэйнстрима,  новоиспечённая «жертва политических репрессий», ни много ни мало, «воплощает многовековые устремления бедных, угнетенных и обманутых людей к свободе, героизму и справедливости». Если «полевой командир» Чакабаев – это, по мнению властей постсоветского Узбекистана – боровшийся за независимость «рыцарь без страха и упрёка», осадивший Душанбе «талантливый полководец» и вообще «Робин Гуд» и «Наполеон из Локая» в одном лице – почему же он и его люди орудовали как кровожадные мясники? В 1921 году волею сбежавшего в Афганистан бухарского эмира Сеид Алим-хана Ибрагим-бек становится во главе повстанческого движения в Восточной Бухаре, поначалу местами успешного, но через несколько лет окончившегося полным провалом. В 1920-х – начале 1930-х годов шайка Ибрагим-бека совершала изощренные убийства партийных активистов, комсомольцев, военачальников, вступающих в колхозы и совхозы, как и членов их семей, родственников (1). Жертвами чакабаевских зверств были также «европейцы», «внепартийные» русские и русскоязычные жители. Действуя малыми группами, обманом и хитростью, избегая открытого боя, басмаческие банды громили и школы, фабрики, медицинские учреждения, отравляли ирригационные сети, колодцы и т.д. Аналогичными преступлениями Ибрагим-бек и его отряды убийц промышляли и в сопредельном со Средней Азией «афганском Туркестане» в середине – конце 1920-х гг.

Основное финансирование и оружие бандиты получали от Великобритании, а на заре своей кровавой деятельности – ещё через небезызвестного пантюркистского авантюриста, бывшего военного министра Османской империи в годы Первой мировой войны Энвера-паши, которого, как утверждают некоторые современные исследователи, Ибрагим-бек поддерживал лишь «пока речь шла о вытеснении красных из Душанбе. Его отказ от участия в походе на равнины… сыграл не последнюю роль в поражении и гибели Наполеона Востока (как называли в прессе того времени Энвер-пашу)» (2). В последующем в Москве также не было особых сомнений в том, что поход Ибрагим-бека был инспирирован международными империалистическими кругами. Иначе едва ли этот крупный курбаши был бы в состоянии многие месяцы свободно передвигаться со своими бандами по северу Афганистана (куда он перешёл в 1926 г.), вдоль границы с СССР, собирая силы басмачей и вербуя пополнение для (оказавшегося для него последним) похода через Пяндж.

Действуя в интересах внешних сил, на части северного Афганистана, советских Узбекистана и Таджикистана Ибрагим-бек планировал провозгласить марионеточное «религиозное» псевдо-государство под собственным главенством. Разумеется, это встречало противодействие со стороны «пуштунской» власти в Кабуле, для которой сепаратизм северных провинций был непреходящей головной болью (этноплеменными и территориальными противоречиями отмечена практически вся новая и новейшая история Афганистана). В 1929 г. части Красной Армии в первый раз вошли в Афганистан: карательный рейд продолжался несколько месяцев. В одной из докладных записок из Ташкента в Москву, ровно за год до краха видного басмача, делался верный прогноз: «Осуществление планов Ибрагим-бека… на севере Афганистана чревато для нас серьезнейшими осложнениями на советско-афганской границе в самом недалеком будущем… провал готовящегося восстания за автономию Афганского Туркестана бросит Ибрагим-бека в Советский Таджикистан немедленно, но сила этого удара будет неизмеримо меньше и слабее, чем в первом случае». (3)

Кроме того, «Наполеон из Локая» пытался консолидировать басмаческие банды выселившихся из СССР туркмен в Персии, что совсем не нравилось шахским властям, контролировавшим окраинные районы страны весьма условно.

Неудачи в столкновениях с армией Надир-хана с пуштунским племенным ополчением вновь привели «курбаши» на советскую границу. По воспоминаниям комбрига Т. Шапкина, прежде чем перейти на советскую территорию, Ибрагим-бек переправил в Таджикистан все басмаческие семейства (более пяти тысяч человек), в том числе и собственных жен. Многочисленный табор был встречен пограничными частями ОГПУ, переправлен в Куляб, откуда их направили в Сталинабад. Вслед за семействами 30 марта 1931 г., недалеко от Куляба, переправился и сам Ибрагим-бек, собравшийся в Таджикистан всерьез и надолго: едва ли в планы новоявленного «Робин Гуда» входило расстаться навсегда со своими женами, верблюдами и всем своим добром. Явно переоценивая свои силы, «курбаши» не сомневался, что на территории Таджикистана получит поддержку со стороны привилегированных классов родоплеменного общества… (4)

Однако не случилось. В бою 23 июня 1931 года при переходе реки Кофарнихон Ибрагим-бека пленил специальный отряд ОГПУ под командованием комиссара Мукума Султанова при помощи местных добровольцев. В его задержании также принимал участие известный генерал узбекского происхождения Сабир Рахимов, впоследствии награжденный орденом Красной Звезды. Под конвоем 42-летнего бандита доставили в Ташкент, судили и 31 августа 1931 года приговорили к высшей мере наказания – расстрелу. Сразу после оглашения приговор Чакабаеву был приведён в исполнение. Заслуженное наказание понесли и его кровавые подельники, более половины из которых (около 70 чел.) были схвачены афганскими властями и выданы СССР; свыше 30 чел. – арестованы в Средней Азии. Почти все они получили длительные или пожизненные сроки тюремного заключения строгого режима, а 25 основных лиц в «свите» Ибрагим-бека были по приговорам судов расстреляны (5).

Несмотря на разгром к 1933 году последних крупных басмаческих формирований, отдельные банды продолжали просачиваться на территорию советской Средней Азии из Афганистана и Персии. В дальнейшем их пытался использовать в своих целях нацистских режим, протягивавший свои диверсионно-террористические «щупальца» к южным рубежам СССР. В 1941-1945 гг. только на таджикском отрезке советско-афганской границы было задержано около 400 шпионов японской, германской, афганской разведок. В тыловых районах Таджикистана было обезврежено сорок германских агентов. На участке Памирской погранзаставы за годы войны произошло более семидесяти боестолкновений. На весну 1943 г. немцы планировали заброс в Ферганскую долину с далеко идущими целями крупной банды местного уроженца Шир Мухаммед-бека – одного из подельников Ибрагим-бека (диверсию удалось сорвать) и т.д. Электронное издание «Ритм Евразии» характеризует басмачей как «азиатский вариант украинских бандеровцев и прибалтийских “лесных братьев”». Реабилитируя Чакабаева, в Ташкенте закладывают мину под фундамент собственной государственности. Национализм и радикальный исламизм не способствуют ни процветанию многонациональной республики, ни мирному сосуществованию её народов. Решение Верховного суда Узбекистана – это плевок в память тех, кто пал от рук озверелых бандитов, прикрывавшихся лозунгами «ислама» и, добавим, ксенофобского пантюркизма.

Тем временем, в Узбекистане едва ли ограничатся официальным оправданием басмачества: похоже, готовится там реабилитация и небезызвестного «Туркестанского легиона» СС; аналогичные процессы имеют место и в Казахстане и в Киргизии, где коллаборационистов не стесняются записывать в «жертвы политических репрессий». Между тем, эти «невинные страдальцы» оставили свои кровавые следы не только на советско-германском фронте, но также в Греции и Югославии.

Как отмечает известный узбекистанский историк и политолог Бахтиер Алимджанов, «в 2019 году в Ташкенте Институтом истории при Академии наук Узбекистана был издан на узбекском языке двухтомник «История Узбекистана: 1917-1991» («Ўзбекистон тарихи: 1917–1991 йиллар»), где отсутствует термин «Великая Отечественная война», но оправдываются «восточные легионеры» оккупантов». «Основной вывод издания, – подчеркивает Алимджанов, – в том, что легионеры – отнюдь не предатели. Но хуже всего то, что туркестанских легионеров ставят в этом издании в один ряд таких соединений, как власовцы и бандеровцы. А виноваты, судя по изданию, Сталин и коммунисты!» Активно задействовались «легионеры», в частности, в ходе военных действий на Кавказе. В общей сложности, из 181 тысячи после войны было возвращено в СССР до 100 тыс. «легионеров». При этом якобы 90% «возвращенцев» усилиями СМЕРШа были брошены в концлагеря, где большинство их погибло. В преддверии Второй мировой войны советский режим методом террора и репрессий установил свою систему; коллективизация была завершена; было подавлено движение «басмачества» (кавычки авторов) и уничтожена свободомыслящая национальная элита. Все эти процессы «усилили недовольство», и поэтому, и вполне логично, что авторы издания предлагают «учитывать социальное происхождение солдат «Туркестанского легиона» и их настрой», пытаясь совместить таким образом классовый и личностный подход. В целом, подобная интерпретация истории на украинско-прибалтийский манер, по оценке Б. Алимджанова, «ведёт к плачевным последствиям», с ним вполне можно согласиться.

Адептов провокационной кампании нисколько не смущает, что, согласно приговору Нюрнбергского трибунала (1 октября 1946 г.), «национальные» формирования СС, включая «туркестанские» части, были признаны преступными организациями. «Решение Узбекистана по реабилитации басмачей, воевавших с большевиками в 20-е годы, является антисоветским и частично, безусловно, антироссийским», – полагает директор Института ЕАЭС Владимир Лепехин. Как отмечает автор Telegram-канала «Русский Ориенталист», «логика узбекской стороны [пошедшей на реабилитацию басмаческих главарей – Прим. авт.] не ясна до слова совсем. Помимо того, что реабилитация бандита с переименованием его в борца за национальное возрождение, является примером переписывания истории, она так же ничуть не отвечает текущему состоянию российско-узбекских отношений. И, в общем-то, создается очередной нехороший прецедент переосмысливания истории и исторических персоналий». Некоторые другие комментаторы пытаются связать решение судебных (и политических) властей Узбекистана в качестве жеста «афганским сородичам», до некоторой степени представленным потомками идейных борцов с Советской властью, боровшихся с нею до конца своей жизни.

Однако едва ли все эти соображения перевесят негативный эффект неоднозначного решения судебных (и политических) властей крупнейшей по населению центральноазиатской страны – одного из основных поставщиков в Российскую Федерацию трудовых мигрантов…

Алексей Чичкин, Дмитрий Нефёдов

Примечания

(1) См., напр.: Магомедханов В., Сандалов И. Борьба с басмаческим движением на советско-персидской и советско-афганской границах в 1920-1930-х гг.: по воспоминаниям участников событий / История и историческая память. 2020. № 21. С. 99-105.
(2) Бляхер Л., Ярулин И. Кто такие басмачи? (советское мифотворчество и стигматизация гражданской войны в Средней Азии) / Полития: Анализ. Хроника. Прогноз. 2016. № 2 (81). С. 109-123. См. также: Ганновский Ю. Энвер-паша среди басмачей // Азия и Африка сегодня. 1994. № 5.
(3) См.: Валишев А. Рейд, не вошедший в историю. Как громили басмачество в 1929 году // Военно-исторический журнал. № 8, 1994. См. также: Айрапетов О. Внешняя политика Советской России и СССР в 1920-1939 годах и истоки Второй мировой войны. М. 2020. С. 168-177.
(4) Магомедханов В., Сандалов И. Указ. раб.
(5) Подробнее см.: Поляков Ю., Чугунов А. Конец басмачества, М., Наука, 1976; Разгромленные басмачи: на содержании Лондона. Сталинабад, Политистиздат, 1940; Русская служба BBC (Лондон), 20 декабря 2017 г.