Забыть о городах Сибири и райцентрах Донбасса: как СВО перекраивает схему расселения России

Глава ЛНР Леонид Пасечник допустил, что ЛНР не будет восстанавливать город Попасная. Решение – хоть оно пока и неокончательное – вполне логичное.

В России сделана ставка на развитие агломераций. Саратов и Энгельс – между ними расстояние в 11 км – развивают как агломерацию, так как там проживают 40% населения Саратовской области. А национальный проект по модернизации городского общественного транспорта называется «Модернизация пассажирского транспорта в городских агломерациях». В общем, агломерация в России – базовая категория не только пространственного развития, но и мышления бюрократии как федерального, так и регионального уровня.

К агломерациям пришли не от хорошей жизни.

Во-первых, ресурсы для развития всегда ограничены и чем выше плотность населения, тем выше эффективность расходования денег на развитие/поддержание инфраструктуры. Автомобилизация США – следствие любви к пригородам, то есть населённым пунктам с низкой плотностью населения, что делает невыгодным развитие там того же общественного электротранспорта – ему банального некого возить. Пока там была новая инфраструктура на её содержание было более-менее доступным, но по мере обветшания расходы будут возрастать. Сами США богаче не становятся.

Во-вторых, малые населённые пункты умирают, а заставить молодёжь вернуться в сёла с помощью рыночных механизмов крайне сложно (если вообще возможно). Да и самому с/х, которое сейчас является историей скорее о технологиях и досупной энергии (те же теплицы 5-го поколения, позволяющие выращивать клубнику при 40-градусных морозах), а не о посевных площадях и количестве рабочих рук. Плюс будущее растениеводства – углубление автоматизации: использование беспилотных тракторов и комбайнов, широкое применение дронов. Соответственно, люди из сёл продолжат убегать – для них там нет комфортных условий для жизни и работы с достойной зарплатой.

А теперь вернёмся к Попасной. Местная экономика подверглась жесточайшей дендустриализации, потеряв заводы, а после ещё и солидную часть ж/д трафика из-за разрыва экономических связей с ЛНР. Поэтому – даже не копаясь в статистике – можно утверждать, что основным источником средств к существованию для местных били социальные выплаты, занятость обеспечивала сфера обслуживания, и «лишнее» население уезжало на заработки. И такая картина как в Попасной много где. Чем меньше населённый пункт, тем хуже там с работой. Особенно на Донбассе, где основой экономики были добыча угля, сильно пострадавшая после 2014 года, и машиностроение, от которого зачастую мало что осталось.

Усугубляется эта предельно грустная история тем, что городе разрушены 96% зданий, не говоря уже об инфраструктуре, которая не модернизировалась с распада СССР. И если Мариуполь – из-за большой численности населения, географии, промышленного и имиджевого значения – восстанавливают параллельно с заменой коммунальных сетей и инфраструктур, то экономических причин для восстановления 20-тысячной Попасной, к сожалению, нет.

Безусловно, это трагедия для местных жителей. Остаётся надеяться, что им обеспечат равноценную замену по жилью, а в Лисичанско-Североднецкая агломерация станет 20 тыс. больше. Собственно, 20 тыс. – это пара микрорайонов с сопутствующей инфраструктурой и благоустройством. К слову, план по развитию Лисичанская и Северодонецка в Минстрое РФ уже готовят.

А вот о строительстве городов в Сибири, казавшемся актуальным ещё год назад, стоит забыть – Россия вновь пошла на Запад, а не на Восток.