Заметки американиста. Кому Байден станет звонить после ухода Меркель?

Борис Джонсон, Эммануэль Макрон и ЕС борются за лидерство в Европе. Но не всё так просто.

Когда Генри Киссинджер якобы задал вопрос: «Кому мне позвонить, если захочу позвонить в Европу?» — Европейский Союз представлял собой совокупность всего шести стран Западной Европы. Сейчас он включает 27 стран, говорящих на 24 официальных языках, от Полярного круга до Кипра, который ближе к Сирии, чем любая страна ЕС.

В течение полутора десятилетий доминирующей фигурой в Европе — и человеком, который чаще всего находился на другом конце провода, когда звонили из Западного крыла Белого дома, — была Ангела Меркель, «классная дама» континента, которая оберегала своих надоедливых соперников в Париже и Вестминстере и расточительных соседей по Средиземноморью от слишком больших неприятностей.

Медийные ярлыки типа «Королева Европы» и даже «Лидер свободного мира» — неприкрытая попытка подпустить шпильку бывшему президенту США Дональду Трампу — приучила младших партнёров к мысли, что в Европе по большинству вопросов был единый лидер.

Если даже когда-либо это и было правдой, то ныне всё уже не так.

Национальные выборы в Германии в конце сентября закончились почти тупиком: хромая утка Меркель останется у власти, поскольку переговоры о создании правящей коалиции явно затянутся, и тот, кто в итоге получит пост канцлера, будет бороться за то, чтобы занять то место, которое она занимала в мировой политике.

Четыре сменявших друг друга американских президента полагались на Меркель в достижении европейского консенсуса, который может быть конвертирован в практическое трансатлантическое сотрудничество. Каждый из них также быстро понимал, что она не боится смотреть на них сверху вниз по важнейшим вопросам, от военных расходов до газопровода «Северный поток-2».

С Меркель что видели, то и получали. Это не всегда верно в отношении лидеров, соревнующихся за заполнение вакуума власти, который она оставляет. Британский Борис Джонсон, французский Эммануэль Макрон и исполнительный директор ЕС в Брюсселе менее предсказуемы и имеют более низкий послужной список выполнения своих обещаний, данных Америке.

Джонсон — теперь свободный от многих ограничений ЕС и вечно стремящийся подражать своему кумиру Уинстону Черчиллю — полон решимости извлечь выгоду из паралича Германии, приклеившись к администрации Байдена до конца 2021 года.

Макрон стремится стать выдающимся лидером в Европе, но пока борется за свою политическую жизнь дома и не пользуется авторитетом в Вашингтоне из-за того, что продвигает европейскую «стратегическую автономию» — политический подход, активно поддерживаемый Пекином.

Брюссель вместе с США и Китаем позиционирует себя Третьим в глобальной «большой тройке», но его новая жёсткая промышленная и торговая политика и отсутствие военной силы делают его маловероятным партнером Вашингтона в политических танцах.

Энтони Гарднер, посол бывшего президента США Барака Обамы в Европейском союзе, отвергает идею о том, что Вашингтону необходимо выбрать европейскую столицу, на которой он будет сосредоточен. «Это неправильный подход. Редко можно позвонить по одному номеру. Это и всегда-то было неуместно, а после выборов в Германии — тем более», — считает он.

Гарднер утверждает, что есть четыре столицы — Берлин, Лондон, Париж и Брюссель или Рим — которые могут действовать как своего рода европейский четырехугольник, вызываемый по мере необходимости для работы с Вашингтоном в зависимости от сильных сторон каждого из «углов». «Нельзя относиться к Европе как к месту, куда можно сразу же позвонить. Это все равно что называть страной целый африканский континент», — замечает высокопоставленный британский дипломат.

Генеральный секретарь НАТО Йенс Столтенберг убеждён, что «ЕС не может защитить Европу. Восемьдесят процентов оборонных расходов НАТО поступает от союзников, не входящих в ЕС». Ясно, что ЕС не является адекватным доверенным лицом для Европы, когда дело касается безопасности. «ЕС не может быть альтернативой, не способен заменить НАТО», — сказал он.

Но трансатлантические союзы не мешают европейским политикам быть первыми среди равных. Британские министры и другие официальные лица уверены, что первостепенный интерес Америки к национальной безопасности означает, что история личных оскорблений, которыми обменивались Джонсон и лидеры Демократической партии, отойдет на второй план.

«Если вы хотите поговорить об обороне, зачем вам звонить в Германию? — спросил британский дипломат, намекая на хронически недофинансируемые вооруженные силы Германии. — Есть только один член НАТО, который может развернуться по всему миру за один день или за одну ночь, и это мы. Это было правдой 20 лет назад и актуально сегодня», — сказал он. «Французы приближаются к этому уровню, но у них нет возможности работать с США столь же тесно», — отмечает членство Лондона в разведывательной сети Five Eyes. Вот вам и европейское единство…

Даунинг-стрит использует преимущество, которое она недавно получила, присоединившись к новому соглашению об обороне и торговле AUKUS. В качестве принимающей стороны конференции ООН по климату, известной как COP26, которая пройдёт в Глазго в ноябре, Великобритания ставит климат во главу угла «особых отношений», зная, что для успеха Байдену COP26 нужна позарез, а Лондон всегда норовит приписать себе часть заслуги в любом успехе.

Трения, которые Франция не может себе позволить

Дипломатический провал из-за сделки с австралийскими подводными лодками не мог произойти в худшее для Макрона врем. Обидчиво подчеркивая унижение Франции, не внося никаких изменений в относительно примирительную политику Франции в отношении Китая, Макрон получил от Вашингтона обещание провести в будущем подробные консультации, нажив при этом постоянные трения в отношениях с США.

В последние годы Франция усилила координацию с военными США, и, как самая глобализированная военная держава в ЕС, играет важную роль в борьбе с терроризмом во всем мире. Тем не менее, большинство её недавних новых партнерств в сфере обороны было заключено в Европе; Макрон позиционирует себя как наиболее решительный сторонник европейской «стратегической автономии».

Стефано Стефанини, бывший посол Италии в НАТО, сказал, что «для администрации Байдена политика Китая превыше всего, и в этой лиге даже Австралия дает больше, чем Франция». Политика в отношении нашей страны — ещё одна проблема для конкурентной позиции Франции в альянсовой иерархии администрации Байдена.

Даунинг-стрит занимает жесткую позицию по отношению к президенту России, всё ещё испытывая гнев на российских агентов, якобы совершивших покушение на Скрипаля на британской земле в 2018 году, а Макрон, напротив, стремился снова пригласить нашу страну за стол переговоров Большой семерки в 2019 году.

К концу 2021 года Макрон, возможно, и вернёт свои отношения с Вашингтоном к стабильному состоянию. Но к тому времени за расположение Белого дома с ним уже будет соперничать преемник Меркель.

Франция будет председательствовать в ЕС в результате ротации в первой половине 2022 года — полезная платформа для политического театра, — но это преимущество Макрон в основном будет вынужден использовать в ходе своей кампании по переизбранию на пост президента. Его средний показатель по опросам составляет 24 процента в преддверии президентских выборов во Франции в мае 2022 года.

В условиях, когда для Франции дела в ЕС будут второстепенны, а Великобритания и вообще вышла из него, Америке остаётся уповать на Германию. «[Это] крупный игрок по большинству вопросов», включая энергетическую безопасность и то, как Европа финансово поддерживает восстановление экономики после коронавируса, говорит уже упоминавшийся тут бывший посол Энтони Гарднер.

Хотя сильные стороны Германии относятся к гражданской сфере, «она реально поддерживает и продвигает отношения между странами», — утверждает Иво Даалдер, бывший посол США в НАТО, а ныне президент Чикагского совета по глобальным делам.

Стратегическая задача нового правительства Германии, которая не собирается превосходить своих соседей в военном отношении, заключается в том, чтобы «предоставлять своим европейским партнерам чёткие идеи о том, как ЕС может конкурировать в разделённом и потрясенном кризисом мире, — заявила Яна Пульерин, глава берлинского офиса Европейского совета по иностранным делам. — Ей необходимо будет привести ЕС к постзависимому атлантизму».

А что там Брюссель?

В условиях хаоса и агрессивности администрации Трампа правительства ЕС решили, что им необходимо добиться «стратегической автономии» как от США, так и от Китая. «В Европе больше нет стола, за которым люди ждут, когда США вернутся и станут нашим лидером», — сказал Шада Ислам, член Стратегического совета Европейского политического центра, беспартийного аналитического центра.

Справедливости ради стоит сказать, что эта концепция нечетко определена и плохо финансируется. Но уже есть один большой победитель: Брюссель. В последние годы ЕС зарекомендовал себя как основная сила цифровой полиции в мире, установил планку для многих климатических мер, которые сейчас распространяются во всем мире, и заключил более чем в три раза больше торговых соглашений (46), чем Соединенные Штаты (14), что делает его бесспорным мировым лидером.

«Это подходящее время для того, чтобы очень серьезно отнестись к нашей стратегии автономии», — считает министр иностранных дел Испании Хосе Мануэль Альбарес, указывая на то, что ЕС оттачивает свой подход к промышленной политике, торговым соглашениям, оборонным исследованиям и планам восстановления после пандемии ковида.

На просьбу моих американских коллег выбрать, кому Байден должен позвонить в Европу, Александр Стубб, бывший премьер-министр Финляндии из правоцентристской политической группы Меркель в ЕС, сказал: «Прямо сейчас это будет Урсула фон дер Ляйен (президент Еврокомиссии — правительства ЕС). Почему? Потому что она владеет ключом к самым важным вопросам на данный момент: ковид, климат и цифровые технологии. Эти три проблемы определяют будущее, и поэтому она является хорошей точкой первого контакта».

Даже британские официальные лица признают — после нескольких лет болезненных переговоров по Brexit — что Брюссель растет. «Если вы действительно хотите, чтобы ЕС объединился по какому-либо вопросу, вы, вероятно, позвоните в Брюссель», — сказал британский дипломат.

Вашингтон осознает эту реальность: он согласился создать Трансатлантический совет по торговле и технологиям (TTC), который впервые собрался в Питтсбурге в прошлую среду. Европейская делегация на ней была сформирована ​​Европейской комиссией, а не национальными столицами, что отражает исключительные полномочия европравительства вести переговоры о торговых сделках от имени ЕС.

Что бы там ни было, обе стороны заявляют, что встреча прошла успешно. «Намного лучше, чем можно было ожидать», — сказала исполнительный вице-президент Европейской комиссии Маргрет Вестагер, упомянув подробные незапланированные дискуссии о том, как трансатлантические союзники могут переписать своды правил по цифровым технологиям и торговле перед лицом растущей конкуренции и стратегических угроз со стороны Китая.

На что ни Брюссель, ни Вашингтон не рассчитывали, так это на попытки Франции сорвать встречу накануне. Униженный заявлением о том, что США помогут Австралии приобрести атомные подводные лодки, что сорвало сделку Франции по подводным лодкам на 60 миллиардов долларов, Париж сначала попытался отложить встречу, а затем стал мешать ЕС даже согласовывать четкие цели для обсуждения.

Несмотря на это вмешательство, официальные лица ЕС превратили Питтсбургскую встречу в основу для более тесного трансатлантического сотрудничества в 2022 году. Дело пошло бы ещё лучше, если бы немецкие официальные лица — вышедшие из строя из-за воскресных выборов — смогли помочь сгладить внутренние разногласия.

Стубб сказал, что европейские лидеры за своим столом на саммите шутили по поводу трудностей президента Барака Обамы в отношениях с континентом. «Легендарная шутка гласит, что Обама как-то хотел поговорить с Европой, но забыл о разнице во времени. Автоответчик сказал ему: «Вы звонили в ЕС. Для соединения с Германией нажмите один, с Францией — нажмите два»».

Питер Раф, старший научный сотрудник Гудзоновского института, предупреждает, что, кому бы Вашингтон ни решил позвонить, настоящая проблема заключается не в навигации по телефонному справочнику Европы: «всякий раз, когда Вашингтон снимает трубку, Си и Путин так и норовят подключиться к соединению».