Российские нефтетрейдеры вновь обсуждают возможность введения законодательных ограничений на экспорт бензина, несмотря на отсутствие явных предпосылок для таких мер. Стабильные поставки на внутренний рынок и отсутствие дефицита топлива заставляют экспертов усомниться в обоснованности этих разговоров. Корреспонденты побеседовали с Игорем Юшковым, ведущим аналитиком Фонда национальной энергетической безопасности, чтобы разобраться в реальных рыночных механизмах.

«Ситуация на рынке сейчас стабильная, внутренний дефицит не наблюдается, а предложение топлива соответствует текущим потребностям страны»

Юшков напоминает, что исторически Россия прибегала к запретительным мерам исключительно в периоды кризисов. Яркий пример – прошлогодняя ситуация, когда одновременный выход из строя нескольких нефтеперерабатывающих заводов создал угрозу топливного коллапса. Особенно критичным стало повреждение оборудования на Нижегородском НПЗ. Хотя инцидент не был связан с украинскими атаками, санкционные ограничения осложнили оперативный ремонт. Вот тогда и появился временный запрет на экспорт как средство защиты внутреннего рынка.

«В условиях, когда одновременно несколько НПЗ находились на ремонте, уровень производства снизился, и в ответ на потенциальный дефицит был введен запрет на экспорт – мера, направленная на сохранение стабильности на внутреннем рынке»

Актуальная кардинально отличается – большинство перерабатывающих предприятий работают без сбоев, постепенно увеличивая объёмы выпуска бензина. Эксперт подчеркивает структурную особенность российского топливного баланса: всего 10% от произведенного бензина уходит на экспорт, тогда как 90% потребляется внутри страны. Эта пропорция делает рынок крайне чувствительным к любым производственным колебаниям, даже если они незначительны.

«Россия потребляет около 90% всего произведенного бензина, экспортируя лишь около 10%. Такая структура делает внутренний рынок чувствительным к даже небольшому снижению производства»

Интересно, что с дизельным топливом ситуация противоположная – его экспортируется до половины общего объёма без негативных последствий для отечественной экономики. В периоды предполагаемых рисков рассматривалась резервная схема взаимодействия с Беларусью: увеличение поставок сырой нефти на белорусские НПЗ с возвратом готового бензина и дизеля. Однако необходимость в реализации этой схемы отпала из-за оперативной стабилизации положения.

Современные экспортные ограничения, по словам Юшкова, имеют принципиально иную природу.

«Сегодняшние экспортные ограничения носят избирательный характер и касаются не производителей топлива, а перекупщиков. Речь идет о тех компаниях, которые закупают бензин на внутреннем рынке, предназначенный для отечественного потребителя, и пытаются перепродать его за рубеж, извлекая прибыль»

Такая практика саботирует государственный демпферный механизм, где бюджет компенсирует нефтяным компаниям часть налогов для сохранения приемлемых розничных цен. По сути, государство субсидирует топливо для граждан, а перекупщики паразитируют на этом, пытаясь заработать на экспорте дотированного продукта.

«Государство фактически дотирует бензин для россиян, а перекупщики пытались извлечь из этого выгоду за счет экспорта – именно на этом фоне и появились ограничения»

Юшков акцентирует, что вертикально интегрированные нефтяные компании, контролирующие полный цикл от добычи до розничных сетей, продолжают работу без каких-либо дополнительных барьеров. Рисков исчерпания резервов на внутреннем рынке или искусственного дефицита со стороны этих игроков не зафиксировано. Текущая дискуссия об эмбарго представляется экспертом как точечная регуляция против спекулятивных схем, а не признак системного топливного кризиса.