«Заткнись, женщина, ты здесь никто!»: в Петербурге кавказец в ответ на просьбу говорить потише начал наводить в автобусе свои порядки.
data-testid=»article-title» class=»content—article-render__title-1g content—article-render__withIcons-3E» itemProp=»headline»>«Заткнись, женщина, ты здесь никто!»: в Петербурге кавказец в ответ на просьбу говорить потише начал наводить в автобусе свои порядки.СегодняСегодня4294 минОглавление
В Санкт-Петербурге очередная поездка в общественном транспорте обернулась громким скандалом. Выходец с Кавказа, ехавший в переполненном автобусе, вёл телефонный разговор на повышенных тонах. Когда его вежливо попросили убавить голос, реакция оказалась не просто раздражённой, а агрессивно-оскорбительной. Мужчина заявил, что по «древним традициям» женщина не имеет права делать замечание «джигиту». А затем разразился целым монологом о превосходстве кавказцев и страхе русских перед ними.
Среди выкриков прозвучало:
— Я ваших мужей заставлю правильно вести себя! Я с Ингушетии, а вы никто! Вы Кадырова боитесь больше, чем Путина, вы как чеченец слышите, у вас всё трясётся.
Более подробно об этом инциденте читайте в нашей публикации.
Громкий пассажир
Всё произошло в автобусе, который привычным маршрутом тащился вечером по питерским пробкам. В салоне — пёстрая толпа: уставшие работяги после смены, студентки с телефонами в руках и, конечно, пожилые петербурженки — тихие хранительницы городской памяти и негласного порядка. Атмосфера — тягучая, дремотная, как бывает в конце трудного дня.
И вдруг этот хрупкий покой прорезал чужой, резкий, горловой голос. Он звучал так громко и напористо, что ни наушники, ни попытки погрузиться в собственные мысли не спасали.
У окна устроился Ахмед — мужчина лет тридцати пяти, строящий здесь новую жизнь. Родом он был, по разнящимся данным, то ли из Чечни, то ли из Ингушетии. Именно он нарушил тишину автобуса телефонным разговором, который для него означал кричать, размахивать руками, подчеркивая каждое слово, словно он выступал перед залом.
Первой решилась вмешаться пожилая женщина.
— Молодой человек, потише, пожалуйста, — сказала она. Не упрёк, а скорее мягкая просьба, желание вернуть тишину.
Но Ахмед никак не отреагировал. Его громогласный голос продолжал сотрясать весь автобус. Тогда к пожилой даме присоединилась женщина с коляской, а затем и ещё одна пассажирка. Получилось невольное объединение — три голоса, вставших на защиту спокойствия.
— Молодой человек, вы здесь не одни, весь салон слышит ваш разговор, — заметила одна из них осторожно.
Но они ещё не знали, что на самом деле вторглись не в чужую беседу, а в область понятий и традиций, которые Ахмед считал неприкосновенными.
«Вы кто такие, чтобы мне указывать?!»
Вспышка была мгновенной. Ахмед воспринял замечание не как бытовую просьбу, а как покушение на саму основу его мира. Телефонный разговор оборвался, экран погас, лицо налилось злостью. Он резко вскочил с криком:
— Да вы кто такие, чтобы мне указывать?!
После чего из его рта полилась словесная диарея. Из эмоциональной речи Ахмеда становилось ясно: задело его не то, что мешают говорить громко, а сам факт, что именно женщины осмелились его одёрнуть. В его словах звучала почти священная уверенность в правоте, подкреплённая единственным аргументом:
— Я из Ингушетии!
А затем последовали железобетонные «аргументы» против слов, которые он считал самыми обидными.
— Заткнись женщина! Мужика у тебя дома нет? У вас женщины ворота открывают! — выкрикнул он в лицо пожилой пассажирке.
Что за «ворота» имелись в виду, так и осталось загадкой — то ли старинная поговорка, то ли лишь коряво сформулированное оскорбление.
Молодая мама услышала другое:
— У нас женщины с мужчинами вообще не разговаривают!
Казалось, Ахмед старательно натягивает на питерский автобус порядки собственного аула, где между мужчинами и женщинами пролегает чёткая, жёсткая граница.
Его монолог, абсурдный в своём пафосе, продолжался:
— Я ваших мужей заставлю правильно вести себя! Я с Ингушетии, а вы никто! Вы Кадырова боитесь больше, чем Путина, вы как чеченец слышите, у вас всё трясётся.
Он бросался по проходу, тыкал пальцами в лица, и на любые попытки урезонить отвечал одним и тем же:
— Вы — никто! Никто и всё!
Пассажиры молчали. Одни прятали глаза, другие — наоборот — доставали телефоны. Именно эти кадры впоследствии вызвали бурные обсуждения в соцсетях. На видео отчётливого видно: Ахмед отстаивал не просто право громко разговаривать. Он защищал свои пещерные устои и порядки.
Политика невмешательства или трусость?
А что же остальные пассажиры? Мужчины в салоне предпочитали не вмешиваться. Лишь один из них несмело попробовал встать между скандалистом и женщинами:
— Молодой человек, успокойтесь, присядьте, не надо шуметь.
Но ответ прозвучал всё в той же агрессивной манере:
— Не лезь! Это не твоё дело!
И тут слово снова взяли петербургские женщины.
— Мы живём в России. Здесь все равны, какие бы традиции ни были, — твёрдо произнесла пожилая пассажирка.
— Вы пугаете ребёнка. Это не обычаи, а обыкновенное хамство, — поддержала её молодая мать.
Они не повышали голос, не переходили на крик, но в их глазах читалась решимость не спускать хамства агрессивному пассажиру. Но Ахмед продолжал гнуть свою линию: он говорил языком силы и превосходства, а женщины отвечали языком правил и уважения.
Подобные сцены, к сожалению, уже давно не редкость. В электричках Подмосковья приезжие устраивают целые спектакли с угрозами, едва услышав замечание. В Челябинске на пассажира могут накинуться за просьбу убавить громкость музыки. В московском метро спор за сиденье нередко заканчивается дракой.
Общественный транспорт — это замкнутый мир, тесная коробка, где напряжение быстро становится невыносимым. Здесь сталкиваются не просто люди — сталкиваются целые миры, привычки, уклады. И каждый уверен: именно его правила важнее и должны действовать повсюду.
Ахмед же, доехав до своей остановки, со снисходительным видом и ворчанием под нос покинул автобус. Судя по всему, он чувствовал себя победителем: отстоял своё «право», показал, кто главный, и ушёл уверенный в собственном триумфе.
А автобус поехал дальше, оставив после себя ощущение неловкости, усталости и непонимания между людьми. И так и повис в воздухе немой вопрос: какие же «ворота» в итоге оказались открыты — и куда они ведут?