Зря Литва не спросила совета у Швейцарии перед бойкотом БелАЭС

В начале июня Госатомнадзор Белоруссии выдал лицензию на промышленную эксплуатацию первого энергоблока Белорусской АЭС. Эта дата стала для страны днем окончательного присоединения к престижному «всемирному атомному энергетическому клубу», состоящему из государств, владеющих собственной АЭС.

Эта же дата войдет и в историю «Росатома»: для российской государственной корпорации ввод энергоблока на базе реактора ВВЭР-1200 в составе БелАЭС стал первым реализованным за рубежом проектом АЭС поколения III+.

Союзное государство России и Белоруссии выходит на заключительный этап реализации самого крупного и самого технологичного интеграционного проекта. Стоит отметить, что этот проект не связан с углеводородными ресурсами – реальность не совпадает с риторикой многих и многих из тех, кто пытается самим себе доказать эфемерную «тотальную зависимость России и ее союзников от нефтяной иглы».

Не менее абсурдно в сравнении с фактами выглядит критиканство БелАЭС, которым уже немало лет занимается руководство и политики Литвы.

Этап опытно-промышленной эксплуатации первого энергоблока станции Госатомнадзор Белоруссии лицензировал 22 декабря 2020 года. Символично, что документ был подписан в День энергетика. За минувшие пять с лишним месяцев специалисты, отвечающие за безопасность энергоблока, за его работу в строгом соответствии со всеми проектными параметрами, провели 394 испытания всего его оборудования, систем вывода мощности в объединенную энергосистему Белоруссии.

За короткой строкой «проведены все регламентные проверки» – труд тысяч профессионалов, которые аккуратно, пункт за пунктом, проверяли каждую единицу оборудования, работу отдельных блоков, надежность их взаимодействия при разных нагрузках, при всех проектных режимах. Последняя проверка – 15 суток непрерывной работы энергоблока при 100% проектной мощности.

За каждым этим испытанием самым внимательным образом наблюдали не только те, кому предстоит работать на АЭС, но и представители «Гидропресса» как главного конструктора ВВЭР-1200, эксперты Госатомнадзора – здесь нет и не было никаких признаков кумовства.

О том, как шли проверки, тесты, испытания, внимательно следили и эксперты Международного агентства по атомной энергии (МАГАТЭ), что и стало причиной для заявления Рафаэля Гросси, генерального директора этой организации, которое тот сделал 2 марта: «Находясь в Белоруссии, мы, конечно, обнаружили хорошие методы. Мы нашли вещи, которые требуют улучшения. Но я хочу сказать одну важную вещь: мы не нашли какой-либо причины, из-за которой эта станция не должна работать».

Этот вердикт можно считать лучшим ответом всем инсинуациям со стороны Литвы и ей сочувствующих. Но эксперты будут и дальше наблюдать за всеми этапами ввода в строй второго энергоблока БелАЭС. В апреле на станции в очередной раз сразу две проверки провели эксперты ВАО АЭС (Всемирной ассоциации компаний-операторов-АЭС).

Уже начаты проверки безопасности второго энергоблока, ввод которого в эксплуатацию планируется на конец текущего – начало будущего года, прошел проверку персонал станции, проведена оценка рабочих мест. Если коротко – то все заняты своей основной деятельностью: профессионалы работают, контролирующие органы многократно проверяют и перепроверяют все аспекты безопасности и готовности каждого узла БелАЭС, а политики Европы произносят странные слова, никак не связанные с тем, что происходит в реальности.

От словесных кружев усталость чувствуется все больше – европейцы отказываются получать достоверную информацию, несмотря на полную открытость Белоруссии в этом вопросе. 10 июня на БелАЭС в очередной раз прошел пресс-тур для журналистов, которые получили возможность осмотреть ее объекты и при желании провести любые радиодозиметрические наблюдения. Но вполне традиционно в пресс-туре не принял участие ни один представитель европейских СМИ.

Новая английская традиция «хайли лайкли» продолжает крепнуть и расширяться. Есть лишь одна версия, причем взятая откуда-то с потолка, не подкрепленная никакими фактами при одновременном отказе проверять, что происходит на самом деле. Объективность? Нет, не слышали.

Не обращая внимания на европейский информационный шум, Министерство энергетики Белоруссии спокойно, шаг за шагом выполняет собственный план, направленный на то, чтобы максимально аккуратно «вписать» новые генерирующие мощности в объединенную энергосистему республики.

Основная цель строительства АЭС – диверсификация используемых энергоресурсов, что немаловажно именно для Белоруссии, в которой подавляющий объем производства электрической и тепловой энергии осуществляется за счет использования природного газа, поставляемого из России.

Введение в эксплуатацию двух энергоблоков БелАЭС позволит экономить около 4,5 млрд кубометров газа в год – такова была теоретическая оценка, которую энергетики Белоруссии без суеты превращают в практику. Запланировано, что в республике будут вводиться в строй электрокотлы для обеспечения горячей водой и теплом жилья – к концу 2020 года их установленная мощность достигла уже 916 МВт.

Такой подход обеспечивает возможность решить сразу две проблемы – не только сэкономить на закупках природного газа, но и обеспечить оптимальный режим работы АЭС. В ночное время, как известно, потребление электроэнергии значительно снижается, и именно в это время суток электроэнергия, вырабатываемая БелАЭС, будет использоваться для нагрева воды. Следовательно, отпадет необходимость маневрирования мощностью атомных энергоблоков.

Равномерная нагрузка в течение суток обеспечивает оптимальный режим работы активной зоны реактора, увеличивает коэффициент установленной мощности и КПД станции. Реакторы ВВЭР-1200 позволяют маневрировать их мощностью, но это невыгодно чисто с экономической точки зрения – оптимально добиться отсутствия необходимости в этих маневрах.
Ночной спад потребления каждое утро сменяется пиком – просыпаются не только люди, но и промышленность, городской транспорт, торговля и так далее.

Минэнерго Белоруссии решает и эту проблему: построены и продолжают строиться пиково-резервные электростанции суммарной мощностью 800 МВт. Особенности таких электростанций – способность выходить на 100% мощности в течение 15 минут, что позволяет спокойно проходить пики спроса, как утренние, так и связанные с резкими перепадами температуры в осенне-зимний период.

В связи с этим стоит отметить два момента: один – положительный, второй – грустный. Одна из основных претензий к БелАЭС со стороны Литвы – то, что станция расположена совсем рядом с государственной границей. Однако именно такая географическая особенность могла бы стать основой для конструктивного сотрудничества двух стран.

При строительстве Игналинской АЭС в Литовской ССР шла еще одна энергетическая стройка – одновременно возводилась Круонисская ГАЭС – гидроаккумулирующая электростанция. На реке Неман гидроэнергетики обнаружили очень удачный перепад высот, который позволяет использовать не только верхний, но и нижний бассейны.

Станция оборудована обратимыми гидроагрегатами: во время ночного спада спроса на электроэнергию они работают в режиме насосов, закачивая воду из нижнего бассейна в верхний, чем решалась проблема равномерной работы энергоблоков Игналинской АЭС.

Утром, в часы пикового спроса, происходит сброс воды из верхнего бассейна в нижний – и снова отпадает необходимость маневрирования мощностью атомных энергоблоков. Более того: нижний бассейн Круонисской ГАЭС одновременно является водохранилищем для расположенной ниже по течению Каунасской ГЭС, которая уверенно регулирует любые утренние сбросы воды.

Уникальная пара объектов – больше в этом регионе нет ничего подобного, ведь ни Литву, ни Белоруссию природа горным рельефом не балует.

Четыре гидроагрегата Круонисской ГАЭС уверенно справлялись с регулированием работы двух энергоблоков Игналинской АЭС мощностью по 1300 МВт каждый, то есть и регулирование работы энергоблоков БелАЭС никаких затруднений не вызывало бы.

Самое занимательное в этой истории – то, что расстояние от Круонисской ГАЭС до места расположения БелАЭС меньше, чем было расстояние до окончательно остановленной Игналинской АЭС. Если бы не действия литовских политиков, и сама Литва, и Белоруссия могли бы выиграть на добрососедском сотрудничестве: Белоруссии не потребовалось бы строить пиково-резервные электростанции, а Литва смогла бы повторить опыт Швейцарии, которая построила ГАЭС специально для того, чтобы регулировать приграничную АЭС на французской территории.

Ночной тариф, по которому швейцарцы получают электроэнергию для насосов ГАЭС, – минимальный, тариф пиковой утренней нагрузки, когда электроэнергия «течет» во Францию, – максимальный. И все, что требовалось для такого режима сотрудничества АЭС и ГАЭС, – дополнительная линия электропередач, не более того.

Делая ставку на конфронтацию с Белоруссией, правительство Литвы лишает себя возможности дополнительного заработка, не говоря уже о том, что отказ от импорта атомной электроэнергии из Белоруссии приводит Литву к необходимости закупать значительно более дорогую электроэнергию из Швеции. Выводы об умственных способностях литовских политиков – неутешительные.

Положительный момент в опыте Белоруссии – организационный. В отличие от России, в республике нет крупных частных электростанций, что и позволяет спокойно планировать все этапы интеграции БелАЭС в ОЭС республики. Разрабатываются, строятся, вводятся в строй электрокотлы и пиковые электростанции, без остановок и в плановом режиме модернизируются линии электропередач – 1900 км уже приведены в соответствие с новыми требованиями, в этом году модернизируют еще 800 км.

Вкладываются деньги из бюджета, используется полученный от России кредит на строительство АЭС – и никакой суеты с согласованием с частными компаниями. К президенту Белоруссии Александру Лукашенко как к политику можно относиться по-разному, но как хозяйственник он сумел сделать очень большое дело – сохранить под контролем государства такую стратегическую отрасль, как энергетика.

Государственный контроль над ней оказался просто выгоден – и для самой страны, и для конечных потребителей всех категорий: частных, промышленных, сельскохозяйственных и так далее. Поэтому, когда Лукашенко заявляет, что нет поводов переживать по поводу невозможности экспорта атомной электроэнергии в Литву, что не исключен вариант, при котором Белоруссии может потребоваться вторая АЭС, стоит внимательно прислушаться.

Конечно, пока вслух никакие подробности не проговариваются, но есть основания полагать, что такое спокойствие и такие перспективные планы напрямую завязаны на те самые 4,5 млрд кубометров природного газа в год, которые после ввода БелАЭС на полную мощность оказываются «лишними». Но эта тема, конечно, заслуживает отдельной статьи.