Так кто кого трупами закидывал?

У «неполживой» мразоты с «прекрасными лицами» в самом разгаре очередное девятимайное обострение.

В этом году методичка велит несостоявшемуся мылу обвинять Сталина в развязывании Второй мировой, отождествляя Советский Союз и Германию. И мы за это, естественно, должны покаяться перед всем миром. Но об этом писалось не раз, тема избита. Так что, как сказал один хороший человек: «Скучно, девочки».

Кроме того, пропагандоны и власовцы, помимо традиционного кивания в сторону договора о ненападении между СССР и Германией (и упорного игнорирования того факта, что ранее подобные документы были подписаны и Польшей, и Британией, и другими странами Европы), теперь вещают ещё и про «тюрьму народов». Видимо, «заключённые», по мнению либерастни, шли до Берлина исключительно гонимые пулемётами заградотрядов, под этими же пулемётами они расписывали рейхстаг. Ну а Победе они радовались, видимо, потому, что эти пулемёты наконец-то уберут, да.

Добавился в их методичку и третий тезис, о советских потерях… Вот о нём и поговорим.

В чём суть? Мол, Советский Союз, хоть и победил, но одержал эту победу, забрасывая немцев своими трупами. Советские варвары не считались с потерями и задавили цивилизованных немцев числом. Ну а цивилизованные немцы берегли своих солдат, потому и проиграли. Ну что ж, разберёмся.

Для начала напомним этой самой либерастне, что из 26,6 млн. человек, потерянных СССР, 13,7 млн. – это мирные жители. 7,4 млн из них – это те, кого немцы просто истребили, ещё более 2 млн. советских граждан погибло на принудительных работах в Германии, более 4 миллионов погибло от голода и болезней. Об этом говорят официальные цифры. Согласно тем же цифрам, безвозвратные боевые потери СССР составили 11 444 100, соотношение военных потерь СССР и гитлеровского Евросоюза 1,3:1. Тут, как минимум, стоит сделать акцент на том простом факте, что потери атакующих обычно выше, чем у тех, кто обороняется. А РККА, атакуя, за 2 года прошла от Волги до Берлина. Попутно, например, штурмуя города-крепости, известные как фестунги. И это уже опровергает любимое либердой «закидали трупами». На этом всё?

Бои в Кёнигсберге

Нет! Ведь цифры потерь Германии не совсем согласуются с немецкими же демографическими данными. Точнее, совсем не согласуются.

Сразу оговорюсь: написанное ниже никак не претендует на окончательную истину, на какое-то исследование. Это – лишь версия, лишь повод для размышления.

Дальше будет много цифр, но я попытаюсь упростить и объяснить суть, самое важное. За годы войны немцы мобилизовали 17 893 200 человек, потеряли, по их же данным, 6 255 872 человек. Ещё раз: это – только Германия, без евросоюзников. Простейшая арифметика и калькулятор позволяют нам понять, что к концу войны численность их ВС должна была составить 11 637 328 человек. Однако, по немецким же данным, это число составляло 7 830 000. Куда делись почти 4 миллиона?

Июль 1941, под Мариуполем. Пока живые нацисты проводят опознание нацистов мёртвых.

Поищем ответ у самих немцев. Согласно официальным немецким данным общие потери вермахта составили на 6 июля 41-го 61 634 человек. Однако, начальник штаба Верховного командования сухопутных войск Вермахта генерал-полковник Франц Гальдер писал в своём дневнике 9 июля: «Пополнение подвижных соединений личным составом из пехотных дивизий (лучше всего за счет пехотных дивизий, намеченных для оккупации). Вопрос о пополнениях личного состава: полевые запасные батальоны в основном уже исчерпаны».

В этих самых батальонах числилось… 370 тысяч человек! То есть официальные цифры и данные генерала отличаются в 6 раз! И это — только начало войны, когда немцы стремительно наступали.

Гальдер

Откуда цифра в 370 тысяч? Из дневника всё того же Гальдера. 16 июня, за неделю до нападения на СССР, он писал: «Положение с пополнениями. В армии резерва до 1.10–450 тыс. человек. Из них нормальная убыль (болезни, непригодность и т. п.) – 150 тыс. человек. Для восполнения боевых потерь в операции «Барбаросса» остаются 300 тыс. К этому можно добавить 70 тыс. – из полевых резервных батальонов = 370 тыс.»

И этот резерв был исчерпан за 3 недели.

К 26 июля, через 5 недель после начала войны, всё тот же Гальдер писал: «Пехотные дивизии укомплектованы на 80%. Некоторые дивизии выпадают из расчета в связи с большими потерями в конском составе. Моторизованные и танковые дивизии укомплектованы на 50%. Некоторые дивизии имеют еще меньший процент укомплектованности»

Лето 41-го. Окрестности Могилёва

Возьмём минимальную цифру потерь в 20% и посчитаем. Сразу отмечу, что потери – это не только убитые, но и раненые.

Что дано?

На СССР напало 102 пехотные дивизии. Какова численность? 16 860 человек, хотя многие дивизии были усилены и насчитывали до 21 тысячи человек. Но и тут возьмём по минимуму – штатную численность. Путём простого умножения получим цифру в 1 719 720 человек. Потери в 20% от этого числа – 343 944 человека. Учитывая, что взяли мы минимальные цифры потерь и штатный состав дивизии, можно смело утверждать, что реальное число убитых и раненых заметно выше. На сколько? Как минимум процентов на 20-25, то есть уже более 400 тысяч. Но для подсчётов будем использовать минимальную цифру.

А гебельсова пропаганда рассказывала, как массово сдаются советские воины, как не оказывают сопротивления… Так сдавались и не оказывали, что за 5 недель перемололи, как минимум, 344 тысячи немцев. И это – только пехота.

Если посчитать потери танковых дивизий (штатная численность 13 700 человек), коих против нас выставили 19, то получается, что при половинном комплекте спустя 5 недель, их потери составили около 130 тысяч человек. Прибавьте к этому 14 моторизированных дивизий по 16 445 человек. При тех же 50% на 5-й неделе мы получаем потери ещё в 115 тысяч.

Вновь складываем и получаем как минимум 589 тысяч человек. 31 июля, правда, немецкие генералы отправили в Берлин данные, что потеряли 213 301 чел. Занижение уже не в 6 раз, но и темп, которыми росли эти самые потери по официальным данным… То есть немцы признали, что с 6 по 31 июля потеряли более 150 тысяч человек.

Немецкая пропаганда, ложью которой до сих пор пользуется либерота, всеми силами превозносила немцев, объявленных высшей расой. И, естественно, занижала цифры своих потерь. Вот только даже эта разница между сводками и дневником уже объясняет «потерю» почти 4 миллионов немцев.

Дальше ещё интереснее. Давайте посмотрим цифры по потерям офицерского состава Германии на Восточном фронте. 3,8% от общего количества раненых, 6,6% от общего количества убитых и 1,7% от общего количества пропавших без вести. На Западе пропорция иная: 3,1% от общего количества раненых, 4,85% от общего количества убитых и 2% от общего количества пропавших без вести. Если взять отдельную кампанию, например, польскую, то там будет следующее соотношение: 1,95% от общего количества раненых, 4,6% от общего количества убитых и 1,35% от общего количества пропавших без вести.

Таким образом выходит, что у нас немцы теряли куда больше офицеров, чем воюя с остальными?

Советский солдат идет мимо убитого гауптштурмффюрера СС 

Скорее всего – нет. Просто потери офицерского состава скрывать было куда труднее, нежели состава рядового. И потери офицеров вновь косвенно подтверждают значительное занижение потерь немецкой стороной. Подтверждением могут служить и те самые демографические данные, о которых было упомянуто выше.

В 1939 году трудоспособное население Германии составляло 43 396 000 человек. В 1945-м эта цифра была уже заметно меньше: 37 129 000. И это при том, что в статистику трудоспособного населения включались и военные. При этом, благодаря взрослению молодняка, число рабочих рук, по идее, должно было расти. Ну а если вспомнить, что к концу войны в число рабочих стали входить и подростки… В общем, прирост, в сравнении с 1939 году, с учётом пополнений, должен был составить 7 372 000 человек. Отнимем потери среди военных (6 255 872) и получим итоговую цифру в 44,5 миллиона. А на деле – значительно меньше. Где немцы, Зин? Уж не в братских ли могилах?

Мобилизацией такие скачки в цифрах не объяснить, ведь при мобилизации общая цифра трудового населения не изменится – идёт перераспределение сфер занятости в рамках одного общего числа. Был Ганс рабочим, а стал Ганс пулемётчиком.

И, по всей видимости, статистика потерь Третьего рейха после нападения на СССР, была очень уж удручающей. Настолько, что Фриц Тодт, рейхсминистр вооружения и боеприпасов, который имел реальные цифры числа рабочих и солдат, уже в ноябре 41-го рекомендовал прекратить войну. Почему? Потому, что «в военном и экономическом отношении Германия войну уже проиграла». Добавлю, что на своём посту он был начальником всего дорожного строительства, начальником всех водных путей рек и мелиоративных сооружений, а также всех электростанций и кроме того — личным уполномоченным Гитлера, министром по производству вооружений и боеприпасов. И он, как никто, прекрасно понимал, что если так пойдёт и дальше (а так дальше и пошло), то капут третьего рейха неизбежен.

Фриц Тодт

Мнения о необходимости прекращения войны Тодт не оставлял и после ноября 41-го, продолжая встречаться с Гитлером и убеждая того в своей правоте. И 7 февраля 42-го состоялась очередная встреча рейхсминистра с фюрером, после которой, по воспоминаниям Альберта Шпеера, Тодт «казался измученным и подавленным».

Что стало с Тодтом? 8 февраля 42-го рейхсминистр погиб в авиакатастрофе. Самолёт, с резким выбросом пламени вверх, взорвался в 20 метрах над землёй. Была назначена комиссия по расследованию. Вот её вывод: «Возможность саботажа исключена. Следовательно, дальнейшие меры не являются ни обязательными, ни предполагаемым». Всё дело в том, что самолёт был оборудован устройством самоликвидации, случайная активация которого и стала главной версией причины катастрофы. Правда, незадолго до смерти, неудобный рейхсминистр положил значительную сумму денег на счёт своего многолетнего личного секретаря и заметил, что делает это на тот случай если с ним что-то случится.

Похороны Фрица Тодта

Получается, что немецкие генералы и немецкая пропаганда занимались банальным очковтирательством, занижая данные о своих потерях. К чему в итоге привели эти искажения данных – мы знаем. Немецкие военные и немецкая пропаганда бодро рапортовали об успехах на фронте, отправляя в мясорубку всё новых и новых молодых людей, а после их гибели о них просто забывали, будто бы их никогда и не было.

А советские воины летом 41-го, отступая и теряя территории, всё же упорно сопротивлялись сильнейшей на тот момент армии мира. Днями и неделями держались погранзаставы, которые, по немецким планам, предстояло смести за считанные часы, появлялись партизаны, в ряды которых вливались и военные, крепло сопротивление оккупанту. Урон, нанесённый немцам в первые же недели войны, позволил сорвать блицкриг, помог отстоять Москву, дал возможность продержаться и, в итоге, сломать хребет военной машине Третьего рейха, перехватить стратегическую инициативу и дойти до Берлина. В том числе по трупам тех самых немцев, которых теперь нет в немецкой статистике, которых как бы никогда и не существовало.

Берлин, 1945